Петербургский режиссер показал сахалинцам свое видение «Тёркина»

Поэтический театр, хореография, музыка и танец — такими средствами спектакль «Тёркин» на сахалинской сцене поставил петербургский режиссер Евгений Зимин. Еще один шанс познакомиться с премьерой у поклонников театрального искусства появится 13 июня в 19:00. «Тёркин» будет первым спектаклем, который увидят зрители на IV фестивале «Сахалинская рампа». Всего же за 18 фестивальных дней покажут 25 спектаклей 15 театров России и зарубежных стран, сообщает РИА «Сахалин-Курилы».

Стихи из окопов

Режиссер-постановщик из Санкт-Петербурга Евгений Зимин в 2017 году подарил сахалинским театралам комедию с чертовщинкой — «Хапун». А под занавес нынешнего сезона взялся за всенародно любимую поэму Александра Твардовского «Василий Тёркин».

Мы привыкли, что произведения о войне живописуют ее ужасы через смерть, расставания, раны и потери. В «Тёркине» тоже все это есть, но Твардовский, а вслед за ним и Зимин говорят о войне с юмором. Когда вокруг одна тьма, улыбка может добавить света.

По признанию режиссера, в этой постановке намеренно ушли от прямого психологизма. Реалистичное изображение войны на сцене противоречило бы житейской правде.

— Сложно представить, что бойцы в окопах разговаривают стихами, — улыбается Евгений Зимин. — Поэтому мы решили не превращать «Тёркина» в драму, а поиграть в поэтический театр. Раз автор предложил иносказательный язык, значит, и драматическое воплощение должно идти в таком ключе.

Режиссер создал инсценировку по мотивам «Книги про бойца», бережно сохранив язык автора, где сочетается возвышенность поэмы и простота частушки. Со школьных времен у каждого зрителя на слуху: «Переправа, переправа! Берег левый, берег правый» или «Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль…»

Здесь нет четкого сюжета, кульминации. Спектакль разворачивается поэтически неспешно, и каждая сцена — небольшой эпизод фронтовой жизни. О переправе через реку, мытье в бане, ранении, представлении к награде...

Квартет Тёркиных

В центре всего — «парень хоть куда» Василий Тёркин. «Красотою наделен не был он отменной, не высок, не то, чтоб мал, но герой — героем». В бою он — лихой солдат, на отдыхе — весельчак и балагур, на работе — трудяга.

Твардовский создает собирательный образ народного героя, а в спектакле солдат предстает в четырех ипостасях. Тёркин Романа Мамонтова — худощавый, в очках, эдакий студент-интеллигент. Тёркин Романа Болтаева — юноша, кому войну помогают пережить воспоминания о маме. Тёркин Виктора Крахмалева — рубаха-парень и всеобщий любимец. Тёркин Антона Ещиганова — бывалый малый, закаленный в боях и переживший встречу со смертью. А после теневого театра с баней артист стал любимцем женской половины зрительного зала.

— Чем прекрасна поэма Твардовского? В ней есть авторский взгляд на все. Мы не адаптировали текст под себя, а стали соавторами Твардовского. Артисты не просто играли персонажей, а через призму авторской оценки, — говорит режиссер.

Слова автора в спектакле остаются за Владимиром Байдаловым. В «Книге про бойца» его герой обозначен как человек с аккордеоном. А зритель может порассуждать, кто он: Тёркин спустя годы, сам ли Твардовский?..

В премьерном спектакле задействовали почти всю труппу Чехов-центра. И хотя «Василия Тёркина» принято считать мужской историей, на театральную сцену выходит равное количество артистов — 13 мужчин и 13 женщин.

Женское начало придает истории объем, перенося из плоскости военных баек на глубину самой жизни. Медсестры оберегают жизни раненых бойцов. Девушки в романтичных платьицах в цветочек ждут своих героев. Любовь Овсянникова в образе Матери-земли олицетворяет материнское начало — ту, кто всегда согреет, окружит заботой и вселит надежду. А саму Смерть воплощает Алла Кохан — холодным, бесстрастным голосом она говорит с умирающим на снегу солдатом.

Танец за линией фронта

По задумке главного художника Чехов-центра Кирилла Пискунова «Тёркин» разворачивается в минималистичных декорациях. Пустой планшет сцены наклонен к зрителю. А подвешенные деревянные конструкции время от времени отрывают героев от земли. Вертикальное пространство занято видеопроекцией. Она, словно книжный оживший разворот, легко меняет время и место действия.

При этом костюмы и предметы быта военной эпохи воссозданы с предельной достоверностью. Для спектакля на Сахалине нашли даже настоящую полевую кухню.

Да и винтовки в «Тёркине» не бутафорские. В одной из сцен солдаты синхронно перезаряжают оружие, и это звучит настоящей музыкой. Хотя, как признается режиссер, на репетициях шли почти полевые учения, чтобы эта мелодия заиграла.

От артистов в премьерном спектакле понадобились очень разноплановые умения. Не только декламировать десятки страниц поэтического текста, но и петь, играть на аккордеоне и гитаре, танцевать.

Хореография в «Тёркине» говорит не меньше слов. Многие сцены — военные баталии, жизнь за линией фронта — здесь перевели на метафорический язык пластики.

— В спектакле нужен танец, когда не обойтись без музыки, метафоры, символа. Когда мы хотим уйти от быта, от естественного человеческого проживания и создать для зрителя в ощущение, эмоцию, настроение той или иной темы, эпохи. В драматическом спектакле важно, чтобы танец был не вставным номером, а плавным продолжением сцены, — рассказывает хореограф Маргарита Красных.

Музыку специально для сахалинской премьеры написал композитор из Санкт-Петербурга Николай Морозов. Он же, к слову, работал с Чехов-центром на мюзикле «Чиполлино».

Не меньшую роль, чем звук, в «Тёркине» играет свет. Световой рисунок создает петербургский художник по свету, номинант на «Золотую маску», Алексей Тарасов.

Наблюдая за этой поэтической хроникой войны, зритель невольно ощущает себя если не Тёркиным, то потомком самого народного героя 40-х годов. Особенно, когда в финале на видеопроекции шествует «Бессмертный полк».