Курильские рыбаки гоняются за неуловимой иваси
Корреспондент РИА «Сахалин-Курилы» ходил на промысел иваси на норвежским «Торлэнде», который оборудован по последнему слову техники и убедился, что рыбацкая удача зависит от многих факторов.
Траулер начинается с тапочек
— Надо — значит, надо, — вздыхает капитан «Торлэнда» Александр Смирнов в ответ на просьбу руководства компании «Гидрострой» взять с собой в рейс журналистов. И с некоторой надеждой интересуется — как у сухопутных с морской болезнью?
— Вскрытие покажет, — мрачно шутит коллега. Ответ засчитан.
С морем нам, кстати, повезло. Волна, конечно, была, но не очень — порой захлестывало траловую палубу. А вот с рыбой, наоборот, не получилось…
Но обо всем по порядку.
Несколько лет назад к берегам Южных Курил начали возвращаться сардина иваси и скумбрия. И все вспомнили, в каких объемах шла эта рыба в 70–80 годы прошлого века. В огромных.
Первым отреагировал на открывающиеся перспективы холдинг «Гидрострой». Сейчас у него в бухте Крабовой на Шикотане новый причал понтонного типа, который поднимается и опускается вместе с приливом и отливом. Этой осенью начал работать новый рыбоперерабатывающий завод мощностью тысяча тонн в сутки – самый современный не только в стране, но и в мире. Радует и новый флот. В общем, все готово к большой рыбалке.
В октябре 2017 года до бухты Крабовой добрались, преодолев своим ходом путь от датского порта Скаген, два средних рыболовных траулера норвежской постройки — «Торон» и «Торлэнд». Позже к ним добавился их брат-близнец «Гиннетон». Опытные рыбаки сразу вынесли вердикт — за такими средними рыболовными траулерами (СРТ) будущее. Классические траулеры ХХ века — это пережитки прошлого.
«Норвежцы» – мощные, быстроходные и автоматизированные до предела, могут работать с разными видами тралов, кошельковыми и близнецовыми неводами. Десять человек экипажа способны поднять из глубин и залить в трюмы до 450 тонн рыбы.
Но вернемся к нашему репортажу. Ночью поднимаемся на судно – капитан запланировал ранний отход и не намерен искать нас по всему Крабозаводскому. Стандартный инструктаж по технике безопасности: никуда не лезть, руки не совать, головы — тем более. Расписываемся. Далее — первое правило «Торлэнда»: разуваемся в сушилке и по судну — только в тапочках. Можно и без них. Потому что здесь чисто, как дома. «Норвежцев» не зря называют рыболовецкими лайнерами — настолько здесь комфортно, что сначала диву даешься.
Вокруг суровое море, а в кают-компании семейная обстановка. Кто читает, кто переключает 20 телеканалов «цифры», кто дремлет на диване. За ажурной перегородкой пьют чай. Здесь столовая: конфеты, печенье, торт. Холодильник набит колбасной и сырной нарезками, салатами, соками, молоком. Бери сколько хочешь. А кок с камбуза беззлобно ворчит — почему вы ничего не едите?
Словом, курортный лайнер. Но только на первый взгляд.
Расчеты суеверного капитана
Время здесь течет совершенно по-другому. Не так, как на суше, где есть ночь и есть день. Здесь тоже на палубе то светло, то темно, но это мало что значит для экипажа. Все, в том числе и время, зависит исключительно от рыбы. Помнится, еще в Крабозаводском мы пристали к Смирнову с вопросом — сколько пробудем в рейсе?
— Я человек суеверный, ничего не загадываю, — пожал он плечами.
То же самое ответил и Олег Мазур, директор филиала «Крабозаводское» ЗАО «Курильский рыбак» — того самого современного рыбозавода. Добавив разве что загадочное «успеете по земле соскучиться…»
И вот теперь понимаешь, что загадывать в рейсе, действительно, ничего нельзя. А расслабиться можно, когда капитан выводит СРТ в точку промысла. Точка — название условное — это огромная акватория между Шикотаном, Кунаширом и Итурупом. Здесь обычно проходят косяки рыбы, о чем знают все рыбаки, и по точке кружит не одно судно.
В это время все самое важное происходит в рубке. В «Торлэнде» она необычная. Нет привычного места вахтенного и штурвала. Зато есть космического вида главная навигационная консоль, на которой светятся десятки мониторов. Особенно фантастично смотрится рубка ночью. На мониторы выводится все, в том числе и внезапно обнаруженный эхолотом косяк.
Тогда на судне звенит звонок и начинается рыбацкая работа. Траловая команда переодевается: спасательные жилеты, каски, радионаушники. Через десять минут все на местах согласно штатному расписанию. С огромных барабанов начинают разматывать трал. Каждый знает свой фронт работ: что-то подцепить, что-то отцепить. Спуск трала занимает немного — минут 15–20.
А потом можно опять переодеться. Но расслабляться уже не стоит.
Работает рубка, и капитану нужно учесть все — температуры, течения, скорость хода и полет траловых досок. Их можно было бы назвать крыльями трала, но так традиционно именуют другие его части. Хотя этим сложным инженерным сооружением управляют именно доски: растягивают его по горизонтали, поднимают или опускают по высоте. А траловыми досками управляют из рубки капитан и старпом.
Здесь все должно быть предельно точно выверено — подвести трал к косяку, раскрыть его по максимуму и надвинуть так, чтобы рыба зашла в кутец (в эту часть трала помещается улов). А она туда вовсе не стремится.
— Самая простая рыба — это минтай, — говорят рыбаки. — Идет прямо, по сторонам не смотрит. Скумбрия пуглива — чуть что не по ней, уходит. Ну а иваси вообще бежит даже от шума винтов. С ней очень осторожно надо.
И опять звенит звонок — аппаратура показывает, что кутец наполнен рыбой. Замет удачный. Палубная команда начинает поднимать трал, что тоже длится недолго.
Раньше бы написали — и вот на палубу хлынуло живое серебро. Нет. На современных СРТ это делается по-другому. Кутец подводится к борту, и рыбонасос просто перекачивает вдобычу в трюмы. На берегу все происходит в обратном порядке.
Улов забрал «Юпитер»
Правда, не в этот раз. Рыба по лоткам все-таки течет на палубу, а оттуда за борт. Увы, попалась мелочь, которой еще надо подрасти.
Покрутившись у пролива Екатерины, Смирнов принимает решение перейти южнее Шикотана — вдоль Малой Курильской гряды. Ночью на траверзе Малокурильского на пять минут появляется мобильная связь. Прилетают какие-то сообщения, ответить уже не успеваешь...
Утром все внимание к мониторам.
— Эхолоты у нас настроены на плавательные пузыри рыб, — объясняет капитан. — А компьютер считает, сколько их. Ого! Более миллиона!
Под нами косяк в 200 тысяч тонн иваси. Звенит звонок, и капитан начинает колдовать джойстиками. Но трал на борт взят новый, не обкатанный. Как ни бьется на палубе тралмастер Сергей Новиченко, перенастраивая снасть, ничего не выходит. Один неудачный замет, другой….
— Эх… — вздыхает старпом Сергей Журавлев. — А как-то один раз взяли 300 тонн. И сразу на сдачу. Шесть часов потом раскачивались на старом заводе…
Капитан принимает решение возвращаться для замены трала. Вечером мы уже сходим на берег, так и не успев по нему особо соскучиться, хотя Мазур обещал нам другое.
У причала на сдаче ждет приморский «Юпитер». Кто-то с борта рыбачит, проверяет, что клюет в бухте Крабовой. Рыбалка у этих людей в крови.
Попали на скумбрию
Сергея Новиченко мы встретили уже на «Игоре Фархутдинове», он решил съездить домой, в отпуск на Сахалин. Естественно, забросали вопросами: а что было на «Торлэнде» потом?
— Сразу попали на скумбрию, — ответил он. — Первым же заметом — 100 тонн. Скумбрия — во!
И как профессионал сумел удержать руки в широком размахе. Чуть меньше акулы...
Кто-то, прочитав эту статью, решит, что тяжелый труд рыбака уже и не труд вовсе, а морская прогулка. Отнюдь. Повторюсь, нам просто повезло с погодой и не повезло с рыбой.
А так все осталось, как раньше. Ночь ли, день ли, дождь, снег, ветер, волна — опустить трал, поднять трал. Сутки, двое, четверо — все зависит от рыбы.
Так и кружат вокруг Южных Курил «Торлэнд», а также его братья «Торон» (капитан Евгений Сергеев), «Гиннетон» (Сергей Змучилов) и более старые, но не менее надежные траулеры «Курильского рыбака» — «Таймания» (Максим Степанов) и «Арктик» (Петр Груздев).
Пожелаем им рыбацкой удачи!