Сахалинца неделю лечили от коронавируса, но ничего не нашли

Дней 10 терроризировал себя, близких и соседей мощным кашлем. На 11-й сдался-таки, решившись наведаться в 4-ю поликлинику Южно-Сахалинска — накануне ночью уже и температура прыгнула, подхлестнув поход к докторам. Там я редкий гость, и вовсе не потому, что считаю врачей помощниками смерти, нет. Просто чихи, насморки, покалывания и прочие чирьи-царапины привык лечить советами из сети, домашними настойками, отварами да медом. Опять же, зачем увеличивать очередь, когда другим, наверное, внимание врача нужнее. Но тут, что называется, приперло. Никакие бабушкины рецепты вкупе с аптекарскими снадобьями уже не помогали.

Попал под подозрение

Утром в поликлинике многолюдно. Отмечаю прогресс, которому, возможно, уже не один год: можно, как в банке, взять в автомате талончик в регистратуру. Да и особой очереди нет. Окошек много, все функционируют. Однако вместо ожидаемой встречи с терапевтом вдруг направляют к… инфекционисту. Она в свою очередь тут же отсылает меня обратно. В регистратуре почему-то выдали чужую карточку...

Вернулся уже со своей. Несмотря на такую накладку, врач, мне показалось, даже обрадовалась встрече. Видя явно не северный загар, уточнила, откуда ультрафиолет. По простоте душевной, как на духу, признался: если одни идут под Новый год в баню, то мы с друзьями не против ласковых волн теплого моря. Тем паче безмерные январские каникулы способствуют перелетам. Благо, есть и совсем не бедная семья, снимающая на праздники в каком-нибудь тихом райском уголке огромный дом в саду с бассейном, где места хватает и гостям.

С китайцами я не общался, в КНР не был, но кашель-то подхватил в экзотической стране.
Он, вкупе с проклюнувшейся температурой, заставил доктора насторожиться. Еще и подобие хрипов в груди настроили ее на решительный лад: срочно на рентген. А когда подозрение на воспаление легких не подтвердилось, огорчила новым направлением — в инфекционное отделение городской больницы...

— У нас строгое указание: всех занемогших, возвращающихся с азиатских югов, отправлять на карантин, — вздохнула она. — Бдительность терять нельзя. Сами видите, мир на ушах от эпидемии коронавируса.

Как не понять, когда из каждого утюга только и говорят, что про коварный китайский вирус, завоевывающий мир. К счастью, ничего и близко похожего на тот ужас, что показывают по телевидению, у меня не наблюдалось. Но все же напрягся.

Маленькая жизнь в изоляторе

Покорно прибыв в инфекционное отделение городской лечебницы, минут 40 проторчал в тесном предбаннике с некой нерешительной мадам, которая то хотела забрать мужа домой под личную ответственность, то вдруг передумывала. На всякий случай вооружился медицинской маской, терпеливо ожидая поселения. Наконец обо мне вспомнили, и после формальностей (температура, вес и прочее), которые я сам по памяти и диктовал, привели... в отдельный бокс! Стало страшновато: все, похоже, серьезно.

Помещение отдаленно напоминало, пусть и очень усеченный в размерах, номер «люкс» в каком-нибудь северном поселке. С отдельным санузлом и душевой кабинкой. Было тут жидкое мыло двух сортов, холодильник, микроволновка, телевизор. Правда, показывал он всего несколько каналов. Возможно, из-за плохой антенны, кабель которой, не мудрствуя лукаво, просто бросили через пластиковую створку узенького окна. Поэтому последнее плотно не закрывалось. Ночью же на улице крепчали морозы.

Одному в палате с непривычки первое время было жутко тоскливо, но попытка прогуляться по первому этажу отделения вызвала настоящий переполох у персонала. Меня немедленно вернули обратно, пояснив, что прогулками подвергаю остальных риску заражения коронавирусом. М-да... Подчиняюсь. Жаль, с правилами поведения никто не догадался ознакомить заранее.

Ночью позвонил друг и сообщил, что один из местных телеканалов уже дважды передал, что в мое отделение привезли из Холмска настоящего больного, посещавшего Китай. «Будь осторожнее, не высовывайся!» — добродушно советовал он. Правда, утром мои опасения развеял персонал. Под подозрением по-прежнему был только ваш покорный слуга.

Лечение с признаками анонимности

Время текло. Утром и вечером мне ставили по две капельницы с какими-то антибиотиками. Попытки уточнить название успехом не увенчались. Медсестры скороговоркой роняли мудреные слова, запомнить которые не было никакой возможности. Трижды в день вручали, тоже «анонимные», таблетки. Еще случались болезненные вечерние уколы.

Лечащий врач — приятная молодая женщина — исправно прослушивала мои легкие. Сестрички брали по нескольку раз кровь в три пробирки. И все это деловито, молча, без комментариев.

На второй день с обходом пришла и заведующая отделением, которой полушутя посетовал на скуку. Юмора доктор не приняла: «Пишите заявление и можете идти на все четыре стороны. Насильно мы никого здесь не держим», — отрезала она.

На фоне питерского скандала, когда больная с подозрением на коронавирус сломала замок и вырвалась на волю, после чего ее нашли и собирались даже судить по статье, наша южно-сахалинская демократия от медицины показалась верхом либерализма. Правда, кашель с насморком никак не проходили. Да и температуру удалось сбить только к концу недели. Поэтому я стоически сносил невольное заточение, все прописываемые процедуры и одиночество.

Особенности больничной диеты

Попытки близких побаловать меня разносолами я пресекал: решил попутно чуток потерять в весе на местной диете. Да и пища в целом нравилась. Утром несколько ложек жидкой каши на воде, с долькой сыра и кусочком сочного от избытка влаги сливочного масла. На обед давали подобие борща из, вероятно, одной свеколки. На второе могла быть котлетка или магазинная сосиска на пару с кусочком вкуснейшего омлета. Перепадала через день и ложка капустного салатика. Ужинал тоже кашкой с маслицем.

Всю эту радость можно было запивать сладким подобием чая. Бывал и компот из сухофруктов, и кисель. Но я, памятуя совет диетологов, предпочитал не заливать пищу напитками, выдерживая хотя бы полчаса после еды. Приноровившись, вопреки тем же умным советам, кипятил воду для чая самостоятельно в микроволновке, ведь чайника в боксе не было, а выходить в отделения по-прежнему запрещали.

Больной прокурорского внимания

К середине недели у меня в палате стало непривычно многолюдно: санитарки драили пол чаще и тщательнее обычного, не забывая протирать и все остальное, в сан-прихожей вдруг появились рулон бумажного полотенца и упаковка медицинских масок. Это наводило на невеселые мысли о том, что застрял тут надолго. Потом в бокс нагрянула комиссия из ... прокуратуры! Один из двух мужчин в форменных брюках и белом халате спросил, от чего меня тут избавляют, как лечат. На первый вопрос я деликатно отмолчался, зато на второй не подкачал, выдав: «Лечат очень хорошо!». Медицинская свита вздохнула с облегчением.

А что еще можно сказать в ответ на дежурный обход силовиков? Деталей я так до конца и не знаю… Да и странно узнавать о лечении у больного.

Прокурорские дважды возвращались в санузел, смотрели какие-то бачки, перечитывая и уточняя надписи на ведрах, но ничего не узрели в проблемах той же душевой. Тогда зачем ходить, беспокоя себя и других?

Все правильно сделали

Но не будем о грустном. В пятницу врач вдруг сообщил, что у меня нашли три вируса кряду, но того самого страшного среди них не обнаружилось, и меня перевели в общую палату.

Я стал там, кажется, пятым. Однако в жизнь вернулись разнообразие и роскошь живого общения. Этому был несказанно рад. Так что любые возможные неудобства просто не замечал.

В понедельник меня выписали. Как ни странно, неделя карантина и усиленного лечения, увы, не избавили меня ни от кашля, ни от насморка. Хотя температура пришла в норму. Благодарю и за это. Остальные напасти пришлось добивать уже дома. На все ушло больше трех (!) недель. Но я не в претензии. Напротив, персонал инфекционного отделения и чуткий, и профессиональный. Я даже хотел подарить им электротермос, но передачи «зарубили». Объявили карантин во всем отделении и меня не пустили.

Наверное, правильно сделали…