Не ближний твой

Всем ли просящим о помощи надо помогать

Иду как-то днями по улице, и никого, что характерно, не трогаю. Птичками слух ласкаю. Местной экологией дышу. И преграждает мне путь некто неопределенного возраста. Но не из бывших профессоров, это точно. И выпаливает вместо приветствия:

– Дай сто рублей!

По нашим временам и двести рублей – не деньги. Опять же, всякое может с человеком случиться. Жизнь – не нянька, а суровый воспитатель. Иной раз и в угол поставит, в смысле, средств существования лишит. Большинство из нас в таких случаях обращается к друзьям, коллегам или родственникам. Это по-человечески правильно и по-житейски объяснимо. Да вы и сами все знаете, ни к чему лишний раз объяснять.

Однако здесь – не тот случай, когда рука сама собой в карман лезет. Не у храма Христа Спасителя. Да и возлюбить нетрезвого ближнего ни в каких заповедях не прописано, за этим и к Моисею ходить не надо.

По дуге огибаю незнакомца. И двигаюсь себе дальше. По прямой.

Сзади мне что-то еще покричали, наверное, до полусотни хотели просьбу снизить, но я в уличные торги не вступаю. Не охота лишний раз калькулятор из кармана вынимать. Иду себе дальше и размышляю: чудный день, симпатичный город, а деньги все одно на улице просят. Тоже мне, нашли Гаруна-аль-Рашида… Не в Багдаде живем!

Мелочь, казалось бы, а прежнего настроения уже и нет. Птички разом будто пропали, местная экология не радует. И как-то сразу захотелось кого-нибудь тронуть. В смысле, подойти и вежливо так спросить:

– А как бы вы на моем месте поступили? Дали бы денег или не дали?

Сотрудникам правоохранительных органов, мастерам восточных единоборств и приравненным к ним лицам можно не отвечать. Для большинства же граждан ответ очевиден (все мы немножко филантропы!). Кстати, не без старания РПЦ, буквально за считанные годы заметно увеличившей количество заново построенных храмов и церквей, в том числе и на Сахалине.

Так что с пропагандой милосердия у нас проблем нет. Равно как и с его материальным подтверждением. Тарелки и кружки у церковных оград наполняются мелочью регулярно. Не забывает о милосердии в отношении местных приходов и крупный бизнес.

Ничего не имею против традиционного милосердия, хотя лично мне самому гораздо ближе идеи социальной справедливости. Но одно дело – из чувства сострадания положить стольник бомжу в шапку, и совсем другое – дать денег нагловатому типу, не испытывая при этом никакого другого желания, кроме одного: поскорей бы отвязаться. А это совсем другая разница, как говорят на одесском Привозе. И к милосердию не имеет ровным счетом никакого отношения.

Да и, признаться, как-то не хочется свой овеществленный труд кидать в шапку похмельному ближнему. Впрочем, и дальнему – тоже.

Ладно бы, этот ближний сидел бы на улице с аккордеоном и исполнял что-нибудь задушевное, например «Подмосковные вечера». Такому можно и дать. В разумных пределах. Потому как человек не просто меха у аккордеона растягивает, он работает. Народу настроение создает. А всякий труд, как известно, должен быть оплачен.

Правда, в Южно-Сахалинске я с аккордеоном пока что никого не встречал. И флейты, как на Арбате, не слышал...