Дети Сталинградской битвы

Ходили в разведку и устраивали диверсии.

В Сахалинской области уже практически не осталось в живых ветеранов, воевав-ших на фронтах ВеликойОтечественной войны. В эти годы было тяжело не только в местах боевых сражений, люди стойко переносили трудности в тылу и на оккупированных территориях. В памяти детей войны сохранились яркие воспоминания о тех годах. В детстве Виктора Ивановича Чуйко и его супруги Галины Яковлевны Сталинградская битва оставила самый заметный след.

Виктор Чуйко родился 22 мая 1935 года на станции Лихая Ростовской области. Когда началась Великая Отечественная война, ему было шесть лет. Около года мальчик прожил на оккупированной территории.

Станция Лихая была в те годы особым районом, это важнейший железнодорожный узел, через который пролегали пути на Ростов — Кавказ, Украину — Харьков, Сталино — Донецк, на восток — до Сталинграда.

Считается, что станция замыкала третье кольцо Сталинградской линии обороны. Общая площадь боевых действий превышала 110 тысяч квадратных километров.

Гитлеровские войска, не считаясь с потерями, стремились через станцию Лихая прорваться ближе к Волге. Им удалось занять её, на несколько месяцев эта территория была оккупирована.

Но смириться с этим не могли не только взрослые, но и дети. По воспоминаниям Виктора Ивановича, в один из вечеров поздней осени к ним подошёл 14-летний семиклассник Павел Суржанский. Он позвал с собой пять человек в пристанционную лесополосу и под строгим секретом предложил ответственную работу.

— Достав из кармана фуфайки помятый блокнот, предложил расписаться. Это выглядело как присяга, которой мы не придали особого значения. Мы поклялись, что ни под каким предлогом не проговоримся о своей будущей «работе». В отвратительную промозглую непогодь следующей ночью нам предстояло засыпать по пять-шесть горстей песка в колёсные пары — буксы вагонов. Моя матушка с напарницей заливали тряпочную ветошь смазочной смесью, состоящую из автола и керосина. Ветошь, обсыпанная песком и политая смазочной смесью, перемалывалась подшипниками при движении состава, через 15–20 минут загоралась. Ещё через 10–15 минут пламя вырывалось из букс, охватывало вагон или вагоны. Боеприпасы — снаряды, бомбы, мины — взрывались, колёсные пары улетали под сотню метров, если не дальше, — рассказал он.

По словам Чуйко, в хуторе Волченском уничтожили крупнокалиберную гаубичную батарею в составе шести единиц с помощью песочка.

Так действовали юные мстители, не считаясь с тем, что их могли поймать и сурово наказать за это. В годы войны фашисты, как говорится, не щадили ни старых, ни малых.

По заданию партизан-подпольщиков мальчишки ходили в разведку, засекали места вражеских огневых точек. У них была даже разработана своя система учёта.

— Доты, дзоты обозначались морковью, свёклой — миномётные батареи. А если из общей сумки в боевую мы вложили небольшую тыкву, то это был склад боеприпасов. Наш «старшина» Павел отмечал в партизанском отряде объекты врага на карте народных мстителей и никогда не ошибался, — поведал Виктор Иванович.

По его словам, советские самолёты-штурмовики наносили удары по местам, которые выявляли ребята. При этом людей заранее предупреждали о предполагаемом времени бомбёжки, и они успевали укрыться в окопах, подвалах, буераках, оврагах.

— После изгнания фашистов из наших районов партизанские командиры доложили командованию о том, что эффективность нашей работы составляла 80–85 процентов в уничтожении вражеских объектов и живой силы противника, — отметил он.

Всё для фронта.

С первых же дней освобождения от фашистских захватчиков во всех районах бывшей Сталинградской битвы развернулись работы по восстановлению разрушенного войной хозяйства. Многие тысячи людей отправились на восстановление Сталинграда, люди работали от мала до велика по 18–20 часов в сутки.

— С ранней весны и до поздней осени младшие школьники собирали перемороженные овощи и зерновые, кукурузу, свёклу, лечебные травы, ягоды. Часть из них отправляли в Сталинград, в военные госпитали, больницы. Наши одноклассницы работали в госпиталях, кормили тяжелораненых, читали газеты, писали письма их родным. Я лично сдал 64 килограмма лекарственных трав и ягод, 62 килограмма семян для возрождения уничтоженных лесополос и лесов. До сих пор храню подарочные и уже изношенные сапоги и пилотку, вручённые мне руководством лесхоза и района, — рассказал Виктор Иванович.

Крещение в день начала войны.

Галина Яковлевна Чуйко родилась в Сталинграде в 1940 году. На самые нежные детские годы выпало военное лихолетье.

— 22 июня 1941 года солнечным тёплым утром родители меня крестили. На торжество пришли родные и знакомые, но праздника не получилось. Вынося угощение из ледника, мама во дворе услышала страшную новость — началась война, — вспоминает она. Так и закончилась мирная жизнь для её большой семьи.

В августе 1942 года фашисты начали ожесточённо бомбить Сталинград.

Враг подходил всё ближе. Городищенский район, практически пригород Сталинграда, где находилась семья Галины Яковлевны, был занят. Немцы выгнали людей из их домов. Они прошли по степным дорогам 330 километров и добрались до Белой Калитвы.

— Людей на ночь загнали в сарай животноводческой фермы. Случился пожар, в неразберихе нашей семье удалось сбежать из плена. И по балкам, скрываясь за буграми, по тропам семья дошла до станции Лихая, — рассказала она.

Там в общей массе им удалось затеряться. В оккупации семья батрачила, голодала. Часть родственников жили за Мамаевым курганом в рабочем посёлке и за Тракторозаводским районом в селе Спартановка. До этих мест фашисты не дошли.

После освобождения города и Ростовской области семья вернулась в Сталинград. Галина Яковлевна хорошо помнит, как в послевоенные годы восстанавливали город-герой.

— Мы, дети войны, росли, учились, работали. Была вековая вера, что если не будет Отечества, не будет хлеба, воли и уважения. Чётко понимали, что беречь и приумножать, — считает она.