Игорь Николаев: «После моего переезда в Южно-Сахалинск он казался мне центром мира»

Уроженец Холмска, певец и композитор Игорь Николаев дал большое интервью корреспондентке Fametime TV Лауре Джугелия. Беседа состоялась во время визита знаменитого сахалинца на свою родину в сентябре 2025 года. 

Он писал песни для Аллы Пугачевой, Ирины Аллегровой, Наташи Королевой, Валерия Леонтьева и других звезд.

Игорь Николаев рассказал о работе в ресторанах Сахалина, дружбе с Аллой Пугачевой и Ириной Аллегровой, о расставании с Наташей Королевой, русском характере, популярности песен и вдохновении, а также о том, как изменился Южно-Сахалинск.

— Игорь Юрьевич, какие эмоции у вас вызывает Южно-Сахалинск?

— Для меня Южно-Сахалинск — это своеобразная точка отсчета. Мы переехали сюда из Холмска, и для меня город стал олицетворением «большого мира»: телевышка, светофоры — все это казалось признаком настоящей цивилизации. Потом была Москва, другие города и столицы, но ни один из них не произвел такого сильного впечатления, как переезд в Южно-Сахалинск. В тот момент он казался мне огромным, практически центром мира.

— Есть понятие «мадленка Пруста»? Это метафора, которая описывает, как какой-то запах или вкус могут мгновенно перенести нас в прошлое. А что может стать вашей «мадленкой»?

— Если говорить о Сахалине, то, пожалуй, это запах морской капусты. Его чувствуют все: и съемочная группа, и мы с вами, хотя самой капусты не видим — мы слишком далеко от берега. Мы находимся на обрыве, и, честно говоря, здесь довольно опасно. Мы буквально рискуем жизнью ради красивой картинки и чтобы вы смогли почувствовать эту высоту. Кажется, что до края совсем близко, но на самом деле мы очень высоко.

— У вас есть две песни, посвященные Сахалину. Это был заказ или дань месту, где вы родились?

— Эти песни — отражение моих чувств. Я написал их в начале двухтысячных. Несмотря на то что песни исполняются бодро, в них есть грусть. В текстах — размышления о том, как человек остается один на один с миром, но родная земля дает силы жить дальше.

О вдохновении  

— Советский дирижер Рудольф Баршай утверждал, что великие композиторы не сочиняют музыку, а лишь записывают то, что слышат. Как вы относитесь к такому взгляду на творчество?

— На эту тему можно привести множество афоризмов. Например, Глинка говорил, что музыку сочиняет народ, а композиторы лишь аранжируют ее. Можно долго рассуждать и придумывать красивые фразы про «посетивший контакт» и «нахлынувшее вдохновение». Но, по мнению Чайковского, вдохновение — это результат работы.

Для меня самым мощным стимулом является цейтнот. Когда ты понимаешь, что нужно срочно закончить работу, происходит внутренняя мобилизация. Например, ты уже почти закончил песню, но вдруг осознаешь, что сегодня приезжает артист на запись, а у тебя нет второго куплета или не проработан дальнейший ход композиции. В такие моменты все и происходит — по дороге на студию или в течение дня.

— Были ли у вас моменты, когда вы ощущали некий транс, когда казалось, что музыку пишет кто-то другой, а не вы?

— Мы все, возможно, синхронизированы с какими-то высшими силами, но не можем объяснить эту механику. Есть много историй о том, как композиторы сочиняли произведения во сне или в состоянии транса. Например, Пол Маккартни якобы придумал песню во сне. Но про себя я такого сказать не могу. Скорее всего, это результат сублимации накопленного опыта, в том числе музыкального.

— То есть это своего рода «наслушанность»? Когда ты берешь элементы из разных источников и создаешь что-то новое?

— Да, в какой-то степени. Иногда бывают мелодии, которые кажутся особенно яркими и совершенными. Например, мне очень нравится мелодия Нино Роты из фильма «Ромео и Джульетта». Она гениальна тем, что в ней нет ничего банального — все неожиданно и гармонично. Когда я работал над мелодией для «Айсберга», я стремился передать определенное настроение, хотя и не повторял ноты из произведений Дзеферелли. Я хотел добиться сходства в эмоциональном восприятии, а не в нотном ряду. И хотя мои ноты отличаются, атмосфера и чувства, которые они вызывают, перекликаются с тем, что мне нравится в его музыке. Уникальное сочетание нот и гармония способны тронуть слушателя, и это не теряет актуальности, сколько бы раз их ни использовали.

Часто бывает так: кажется, что песня уже готова — первый куплет раскрывает основную мысль, а припев закрепляет ее, оставляя в памяти. И тогда возникает вопрос: зачем нужны дополнительные куплеты? Но порой, находясь в условиях ограниченного времени, при написании второго куплета удается найти такие фразы, которые идеально дополняют песню, добавляя ей глубины.

Например, в песне «Я люблю тебя до слез» есть строка: «Все у нас с тобой только началось». Она, на мой взгляд, и есть суть композиции — отражение начала отношений, когда чувства переполняют, но их сложно сформулировать. Эта фраза добавила песне того, чего в ней не хватало, и я рад, что она появилась.

Иногда я отправляюсь в студию, не имея готового материала — ни куплетов, ни мелодии. Знаю только, что сегодня необходимо записать песню. Бывает и так, что у меня уже есть готовые стихи, но чаще я работаю в трех направлениях: сочиняю и стихи, и музыку; пишу музыку на чужие стихи; или создаю стихи на уже существующую музыку. Правда, последний вариант в моей практике встречался не так часто — я писал тексты на музыку весьма ограниченного числа композиторов.

О работе с Игорем Крутым

— Большинство моих песен создано в сотрудничестве с Игорем Яковлевичем Крутым. Для меня каждая его мелодия — это загадка, которую хочется разгадать. Я пытаюсь понять, какой смысл композитор вложил в ноты, чтобы затем облечь его в слова. И получается, что благодаря тексту мелодия обретает новую жизнь — становится историей о «3 сентября» или о любви, доходящей до слез. Одна из песен, написанная в сложный период жизни Игоря Яковлевича, когда он находился в больнице, превратилась в гимн дружбы.

— Каково было работать с Игорем Крутым?

— О, у меня к Игорю очень теплое отношение. Недавно мы выпустили совместную песню «Благоверная». С Игорем и его семьей — Аллочкой, Светланой Семеновной, Колей — у меня особые отношения. Мы вместе прошли через множество жизненных ситуаций, и у нас сложилось такое взаимопонимание, будто мы одна семья. Мы знаем друг друга настолько хорошо, что порой можем общаться без слов.

Бывает так: пишешь музыку, и вдруг осознаешь, что не можешь подобрать к ней слова. Как будто как композитор ты уже все сказал, и добавить что-то как поэт будет лишним. Например, с песней «Маленькая страна» я чувствовал, что музыка уже содержит всю сказочную историю. Я понял: сам я не смогу написать к ней текст. И тогда я подумал об Илье Резнике — его талант мог бы дополнить мою музыку. Я отправил ему мелодию, и он создал потрясающий текст.

«Маленькая страна» значительно расширила аудиторию Наташи. Дети полюбили эту песню, и она стала для них настоящим гимном. Интересно, что когда ты пишешь песню, никогда не знаешь, какой у нее будет путь. Нельзя заранее предсказать, станет ли она хитом. Если слишком сильно верить в успех композиции, это, наоборот, может помешать ей стать популярной. В конечном счете только слушатели решают, будет ли песня хитом.

Что касается «Третьего сентября», то эта песня не сразу обрела популярность. Она была написана около 30 лет назад, но по-настоящему известной стала примерно 20 лет назад. Где же она была все эти годы? А в последние 10 лет песня буквально взорвала соцсети и стала главным мемом. Мы, авторы, никак не можем контролировать этот процесс — он происходит сам по себе. Песня не была изначально задумана как хит. Первый вариант был довольно длинным, медленным, с длинными инструментальными проигрышами. Казалось, все было против того, чтобы она стала популярной. Но, вопреки всем ожиданиям, песня завоевала сердца слушателей. Иногда авторы следуют определенным канонам при создании хитов — соблюдают длительность, структуру, но даже при этом не достигают успеха. Нет никакой универсальной формулы популярности.

О работе в ресторанах Сахалина

— Говоря о своем опыте работы в ресторанах Сахалина, могу отметить интересную особенность: там нет ярко выраженного говора, диалекта или акцента. Когда я в юности переехал в Москву, мне было легко адаптироваться — никто не замечал во мне приезжего. Работая в ресторанах, мы, музыканты, должны были быть в курсе всех свежих хитов из Москвы. У меня была знакомая, которая работала продавщицей в универмаге и откладывала для меня дефицитные миньоны с музыкальными записями.

Мы исполняли в ресторанах разные хиты, например, «Толстый Карлсон — есть герой в мире сказочном» и мегахит Юрия Антонова «Для меня нет тебя прекрасней». Мы очень любили эту песню и часто ее играли. Также помню, как появилась новая певица — Алла Пугачева, и мы исполняли ее песню «Ясные светлые глаза». В одном из ресторанов выступала певица, чье исполнение было настолько впечатляющим, что мы невольно сравнивали ее с Аллой Пугачевой. Казалось, что она воплощает стиль великой артистки, а наш музыкальный коллектив демонстрировал мастерство, не уступающее записям на пластинках. И, похоже, это было недалеко от истины — наш ресторан пользовался популярностью, и «Парнас» лился рекой.

О работе с Пугачевой и Аллегровой

— Чаще всего я создавал песни для женщин и однажды отметил, что мне близка женская душа. За годы работы я написал множество песен, и мне приятно, что об этом говорили сами исполнительницы — Алла Борисовна, Ирина и другие. Ирина нередко делилась своими мыслями на эту тему, и мне льстило, что мне удавалось угадывать нюансы женских переживаний.

Когда я работал над песнями для Аллы Борисовны и Ирины Александровны, они были старше меня. Мне нужно было проникнуть в глубину их души, понять, как зрелые женщины воспринимают расставание и другие жизненные ситуации. Например, я написал стихотворение «Осенний поцелуй» на музыку Аллы Пугачевой. Почему «осенний»? Потому что это может быть и осень жизни, и осень отношений с определенным человеком. Во втором куплете, который появился позже, есть строка: «Кто бы мог подумать, что злодейка юность так невпопад возвращается вновь». Здесь речь уже не о конкретном человеке, а о внутренних переживаниях. И у Аллы хватило смелости спеть эту песню. Мне кажется, это была наша общая удача — роскошная музыка, в которой сложность сочетается с простотой, является воплощением высшего мастерства. Алла — поистине замечательный композитор.

О работе с Пугачевой и Крутым

— Я был счастлив сотрудничать с Аллой Пугачевой и Игорем Крутым — двумя выдающимися композиторами. Тот факт, что они выбрали меня в качестве поэта, был для меня большой честью, ведь у них был огромный выбор. Многие мечтали создать песню вместе с Игорем Крутым или Аллой Пугачевой.

Почему они выбрали меня? Дело не только в процессе сочинения. Мы много общались, узнавали друг друга, проживали вместе определенные моменты. Представьте: конец 80-х, мне всего 23 года, а мою песню исполняет Алла Пугачева! И ее слышит вся страна! Через неделю мелодию подхватывают музыканты в ресторанах, и песня звучит отовсюду. Это было настоящее счастье.

Каждая запись песни становилась незабываемым событием. В то время не было специализированных студий, кроме «Мелодии». Иногда приходилось improvisare: например, студию обустраивали в кардиоцентре. Помню, как для записи «Айсберга» использовали актовый зал. На трибуне, где раньше стоял герб Советского Союза, установили микрофон. Алла встала за трибуну, и звук шел в аппаратную. Так, в пустом зале, она исполняла «Айсберг». Эти моменты невозможно забыть — они стали бесценной частью моей жизни.

О русском характере и человеческих отношениях

— Игорь Юрьевич, как вы считаете, в чем заключаются особенности русского характера? Какие у него сильные и слабые стороны?

— Знаете, я как-то выразил свои мысли на этот счет в песне. В России, несмотря на все испытания, люди сохраняют в душе светлое и доброе отношение к другим. Порой мы продолжаем хорошо относиться к тем, кто не проявляет к нам такого же чувства. Возможно, это особенность нашего национального характера.

— Случались ли в вашей жизни ситуации, когда принципиальный поступок привел к нежелательным последствиям?

— В каждом случае нужно разбираться отдельно. Поступив определенным образом, назад пути уже нет — ситуацию не перемотаешь и не исправишь. Я думаю, что не стоит слишком долго размышлять о прошлом. Если в тот момент ты считал свой поступок правильным, значит, так оно и было. Иногда принципиальность и верность своим убеждениям важнее всего, даже если результат оказывается не таким, как мы ожидали.

— В своих стихотворениях вы часто затрагиваете тему взаимных обид и боли. Как вы думаете, почему так получается, что мы можем невольно ранить других, даже проявляя нежность?

— Действительно, порой мы не замечаем, как наши слова или поступки могут причинить боль другим людям. В то же время, когда нас ранят, мы остро это чувствуем. Я вспоминаю одно четверостишие, которое меня сильно впечатлило: «Иду я по руинам самых моих близких, дорогих? Я так просто и легко ранимый и так больно ранящий других». Оно как будто отражает эту двойственность человеческих отношений.

— Умеете ли вы просить прощения, если осознаете свою неправоту?

— Просить прощения я умею, но важно найти подходящий момент и обстановку. Часто человек, вместо того чтобы принять извинения, еще больше обижается. У него может возникнуть мысль: «Если он сейчас просит прощения, значит, все эти годы он знал, что виноват». И вместо того чтобы сказать: «Ничего, я тебя прощаю», — человек отторгает извинения.

— А умеете ли вы прощать других?

  — Думаю, да. У меня есть стихотворение, которое отражает мои мысли на этот счет: «Близкие люди, ближе не будет. Друг друга нам не обмануть. Кончится вьюга, и нам друг друга можно простить. Но уже не вернуть». Простить можно, но вернуть прошлое уже невозможно.

 О работе с Ириной Аллегровой

— Расскажите немного об Ирине Александровне Аллегровой. Вы написали для нее много хитов, а песня «Императрица», кажется, стала знаковым моментом в ее карьере.

 — Да, «Императрица» — не первая и не десятая песня, которую я написал для Ирины Александровны. Это был новый этап в нашем сотрудничестве после некоторого перерыва. До этого мы уже создали множество песен. В моей памяти ярко запечатлелся момент, когда проходили съемки одной из моих ранних песен. Кажется, это была композиция, наполненная ностальгией и теплыми чувствами. Съемки проходили в Останкино, в программе «Утренняя почта». В перерыве между дублями я заметил зачехленный рояль. Сняв чехол, я сыграл Ире песню «Странник мой». Когда зазвучали строки о тысяче верст холода и первой вьюге, на глазах Иры появились слезы. Они были особенными — словно зеркало, в котором отразилась ее собственная история, озвученная моими словами и мелодиями. Это было удивительное совпадение: песня словно была создана специально для нее, и в тот момент я перестал быть просто исполнителем, а стал голосом ее души. До сих пор, вспоминая тот момент, я ощущаю трепет — настолько сильным было пережитое.

Изначально я просто принес песню, чтобы показать ее для будущего альбома, но почти сразу понял: это будет центральная лирическая композиция. Вокруг нее можно выстроить весь остальной материал — более веселые и динамичные треки, такие как «Фотографии 9 на 12» или «Мой ласковый нежный зверь». Лирическая составляющая стала основой, подобно несущей стене в здании, вокруг которой формируется весь остальной облик.

Подобная ситуация, кстати, была и с Аллой Борисовной. Она рассказывала, что когда-то услышала песню и сразу поняла: это про нее, хотя никогда не делилась со мной соответствующими историями из своей жизни. Аллегрова тоже говорила о подобном волшебном совпадении. Как такое получается? Некоторые считают, что это некое «подключение сверху», но я думаю, что все дело в глубоком общении с человеком. Когда ты знаешь его радостный и грустный настрой, видишь, как он смеется и плачет, музыкальный организм словно сам делает выводы, отражая прожитые эпизоды жизни.

Позже появилась песня «Императрица». Филипп Бедросович в одной из программ упоминал, что вокруг этой композиции есть какая-то история. Он предполагал, что песня была написана не для Иры. Но я точно знаю: «Императрица» была посвящена именно ей. В процессе обсуждений с разными людьми, включая Михаила Задорнова, мы часто затрагивали тему настоящих императриц и мест их проживания. Я же подчеркивал: наша песня — о другой императрице, об «эстрадной», об Ире. Мы с ней «уезжали на окраину Москвы» — так метафорически отражались наши совместные моменты.

После одного из моих рассказов в программе, кажется, с Борисом Корчевниковым, Ира позвонила мне и сказала, что ей очень понравилась история, и она сама в нее поверила. Я подтвердил: так и было. Вспомнили, как ходили в ресторан «Мещера», который находился на окраине Москвы, и слушали там замечательных музыкантов.

Еще одна песня — «Фотографии 9 на 12» — была вдохновлена интерьером Ириной спальни. Она жила в квартире на первом этаже, и планировка была довольно необычной: маленькая прихожая, слева — кухня, а сразу напротив входа — дверь в спальню. В комнате стояли кровать, столик и другие небольшие предметы интерьера. Первая строчка песни словно воссоздает эту атмосферу: «На моем столике в маленькой спаленке, среди игрушек, духов и помад есть фотография юного странника».

Говоря об эротических мотивах, нельзя не упомянуть песню «Войди в меня». Это был 1994 год, и композиция быстро стала культовой. Позже мы сняли клип на эту песню вместе с Тиграном Кеосаяном. К сожалению, он уже ушел из жизни. В процессе работы над клипом Тигран столкнулся с тем, что готовый продукт так и не увидел свет — его запретили к трансляции. Да и сама песня, похоже, не получила безоговорочного одобрения.

Идея композиций возникла не ради того, чтобы привлечь внимание сомнительными способами. В каждой песне была своя концепция, и в аранжировке специально отводилось место для определенного образа, который воплощала Ира. Это была осознанная провокация, но выполненная с художественным вкусом. Усиление музыкальных и визуальных элементов происходило синхронно — это не было похоже на примитивное сопровождение, здесь присутствовала эстетическая составляющая. Эмоциональное и музыкальное наполнение резко обрывалось, оставляя слушателя в состоянии легкого шока.

Интересно, что в песне «Странник» куда больше эротического подтекста было в словосочетании «мой малыш». В те времена (если перенестись на четыре десятка лет назад) никто не осмеливался обратиться к мужчине в песне таким образом. «Малыш» — это нечто интимное, почти запретное, и в контексте тех лет такое обращение воспринималось как нечто будоражащее.

Мы проводили на студии бесчисленные часы, работая с Сашей Кальяновым. Время теряло свои границы: ночь плавно перетекала в утро, а утро — в вечер. Мы полностью погружались в творческий процесс и не боялись экспериментировать.

Когда речь зашла об аранжировке, возник вопрос: стоит ли смягчить звучание? Но мы решили не отступать от изначальной концепции. Почему мы должны скрывать то, о чем поется в песне? Нужно было передать суть, и исполнительница с талантом воплотила эту идею. Если грамотно подойти к музыкальному оформлению, то даже провокационная тематика может зазвучать по-новому. Музыка усиливает эмоции — то, что в текстовом варианте может показаться невинным, в музыкальном сопровождении обретает совершенно иной смысл.

Мы были молоды и имели право на творческие эксперименты, на определенный хулиганство в искусстве.

О песне «Палочка-выручалочка»

— Говоря о песне «Палочка-выручалочка», которую исполняла Наташа Королева, можно отметить ее двойственность. В детстве многие воспринимали ее как веселую и беззаботную композицию. Но с возрастом становилось понятно, что у песни есть более глубокий подтекст.

Интересно, что даже первая исполнительница сначала не осознавала всей многогранности текста. Помню, как во время полета на гастроли я размышлял о песне и сравнивал ее с детской считалкой. Казалось, что «палочка-выручалочка» — это действительно волшебный атрибут, помогающий в трудных ситуациях. Но песня начиналась с более неоднозначных строк, намекающих на некий секрет.

Танец для Наташи ставил не я, и хореографию можно было интерпретировать по-разному. Если бы движения были другими, возможно, зрители увидели бы просто сказочный сюжет о волшебниках с палочками. Но то, как песня была представлена на сцене, вызывало неоднозначные реакции.

Обе песни — и «Палочка-выручалочка», и «Маленькая страна» — не оставляют слушателей равнодушными и провоцируют на размышления. О чем именно идут разговоры — это уже другой вопрос. Я, кстати, недавно наткнулась на небольшой документальный фильм, который рассказывал о том, что вы были новатором во многих аспектах. В частности, было упомянуто, что именно вы в 1994 году положили начало практике, которая сейчас стала привычной для всех артистов — прогревам в социальных сетях перед концертами и релизами клипов. Помню, Наташа тогда выпустила некое сообщение, которое носило весьма неоднозначный характер и касалось, если не ошибаюсь, темы расставания.

О прощальном туре «Дельфин и русалка»

— Можно ли считать ту кампанию первым примером «прогрева» аудитории в российском шоу-бизнесе?

— Действительно, тогда ситуация была неоднозначной. Мы сами до конца не понимали, что происходит, но, возможно, неосознанно готовили почву для будущего тура. Сейчас я могу признать: подход был не самым удачным. Все выглядело слишком прямолинейно.

Помню, как подготовка к туру превратилась в масштабное событие на Первом канале. Ведущим был Николай Фоменко, и все напоминало лотерею: знаменитости, включая Таню Овсиенко, вытягивали билеты с названиями городов, где мы должны были выступить. Это превратилось в грандиозное шоу, после которого отступить было уже невозможно. Когда делаешь столь громкое заявление, пути назад нет. Непонятно, зачем мы пошли на такой шаг.

Зачем было так активно афишировать событие? Можно было просто провести тур и не устраивать вокруг этого столько шума. Тем не менее, результаты были впечатляющими — мы собрали пять «Олимпийских». В тот же год Ирочка Аллегрова тоже добилась подобных успехов, но уже осенью, а мы выступали весной. Мы проводили по два концерта в день — дневной и вечерний, и каждый раз зал был полон. Люди приходили на дневной концерт, а потом новые зрители занимали их места на вечернем.

— Кто же был инициатором такой масштабной кампании?

— Сейчас уже сложно вспомнить, кто предложил организовать столь громкий «прогрев». Возможно, это было спонтанное решение, обусловленное обстоятельствами. Думаю, билеты и так хорошо бы продавались — туры и без того пользовались огромной популярностью. До сих пор не могу понять, зачем мы пошли на эти шаги.

— Песня «Дельфин и русалка» стала своего рода гимном. Кажется, она о людях, которые любят друг друга. Где-то читала, что композиция была написана под впечатлением от поездки Наташи в Копенгаген, где она увидела бронзовую статую русалочки.

— На самом деле все не так однозначно. Я написал песню, и она не задумывалась как дуэт — это рассказ от моего лица.

— Почему именно «дельфин и русалка»?

Сам не знаю, как возник этот образ, но он быстро сложился в сюжет. В песне есть пронзительная строка: «Забыл семью свою родную». В то время у меня была первая супруга — Лена. Она стала первым слушателем «Дельфина и русалки». Я не специально ей ее играл — просто показывал все свои наброски.

Хотя песня и ассоциируется с Наташей, она не была ей напрямую посвящена. В тот период происходили сложные перемены, и Лена понимала, что песня не о ней. Песни не всегда пишутся для кого-то конкретного — часто это просто музыкальный продукт. Но даже если композиция не имеет конкретного адресата, она может стать личной для слушателя, потому что люди проецируют ее на свой опыт. Именно поэтому песни цепляют — в них находят отражение универсальные человеческие переживания.

Можно написать о начале отношений, и это будет резонировать с опытом многих людей. «Дельфин и русалка» — история о некой не паре, о наивных признаниях и холодном смехе в ответ. Когда пишешь песню, не знаешь, как сложатся события в будущем. Ты просто рассказываешь историю, которая трогает за душу. В ее сердце некогда теплившийся огонек любви угас без следа, оставив после себя лишь горькое разочарование. Речь идет о сценарии, который развернется лишь через десятилетие — настолько он кажется невероятным, словно страница из фантастического романа. Детали при этом прописаны с поразительной четкостью.

А вот история про дельфина и русалку — это, безусловно, чистая фантазия. Удивительно, как иногда собственные слова могут словно предсказывать будущее. Когда автор создает текст, он вряд ли задумывается о том, что невольно становится пророком. В то время было модно увлекаться латиноамериканскими ритмами — ламбадой, самбой и прочими зажигательными мелодиями. Песня, о которой идет речь, гармонично вписалась в этот музыкальный тренд. Время требовало подобных композиций, и она появилась — чистое воплощение духа эпохи.

 О песне «Пять причин»

 — Что касается композиции «Пять причин», то она увидела свет уже после разрыва с Наташей. Это произошло в 2001 году, и тогда же песня принесла автору награду «Золотой граммофон». Но ее путь только начинался: произведение обрело новую жизнь в дуэтных исполнениях. Совместная работа с Сати Казановой и участницами «Фабрики звезд» превратила песню в своеобразный диалог.

 И даже спустя много лет Наташа исполнила «Пять причин» вместе с Сергеем Глушко — телевизионная версия выступления произвела приятное впечатление. В этой песне можно уловить сюжетную линию, представить диалог с девушкой, а развитие отношений — проследить в лирике.

 Я рассуждал так: артистка не может остаться без репертуара — это равносильно лишению работы и возможности выступать.

О расставании с Наташей Королевой

После расставании с Наташей Королевой не было ни обиды, ни озлобленности. Жизнь такова, что закрытие одной двери часто означает открытие другой — просто для кого-то новые возможности появляются раньше. Наташа — профессионал с устойчивой аудиторией, и убирать из репертуара такие хиты, как «Желтые тюльпаны» и «Маленькая страна», было бы неразумно.

Некоторые продюсеры, расставаясь с артистами, забирают весь репертуар, а порой даже пытаются присвоить себе бренд исполнителя. Но автор поступил иначе, понимая, что у каждой песни есть первый исполнитель, которого публика никогда не забудет. Песни продолжают жить, а композитор получает возможность слышать свои творения и осознавать, что они по-прежнему близки аудитории. Для многих эти мелодии — саундтрек молодости, и лишать людей возможности соприкасаться с символом юности было бы неправильно.

О Южно-Сахалинске 

— Изменился ли Южно-Сахалинск по вашим ощущениям?

— Да, город заметно изменился за последние годы. Раньше на домах были легендарные надписи: «Ленин жил», «Ленин жив», «Ленин будет жить». Все знали эти дома и могли с их помощью ориентироваться в городе. Сейчас эти надписи уже не так заметны, но они навсегда остались в моей памяти.

Когда я приезжаю на Сахалин, мне хочется попасть туда в сезон, когда можно заняться рыбалкой. Это особый ритуал, но, к сожалению, мои друзья, которые раньше организовывали такие выезды, уже ушли из жизни.

В детстве я ходил на зимнюю морскую рыбалку с папой. Мы пробирались по замерзшему морю, сверлили лунки и ловили корюшку. Звучит опасно, но у нас все всегда обходилось без происшествий. Рыбалка не занимала много времени — рыба сама цеплялась за крючки, и нужно было лишь вытащить ее из лунки. Мы набирали столько рыбы, чтобы можно было увезти ее на санках к машине. Такие воспоминания остаются с человеком на всю жизнь.

На Сахалин я приезжаю примерно раз в год, и всегда — с концертами. В последние годы у нас сложилась традиция проводить совместные выступления со студентами сахалинского музыкального училища и Академии Ларисы Долиной. Это придает концертам особый формат: мой блок выступления чередуется с номерами молодых артистов.

В моем воображении уже рисуются картины: студенты исполняют мои песни, и складывается удивительный творческий вечер, в котором раскрываются дарования сахалинских артистов. Подобные мероприятия мы успешно проводим уже на протяжении нескольких лет.