Щит безразличия. Как погибают дети обычных родителей
Семейный психолог дал свою оценку ситуации, в которой оказалась мать погибшей восьмилетней сахалинки. Эксперт высказал свое мнение о том, насколько справедливо винить женщину в смерти девочки — неравнодушные к резонансной трагедии островитяне уличали жительницу области в халатном отношении к родному ребенку и считали чуть ли не причастной к трагической смерти школьницы.
Восьмилетняя Вика пропала в июле 2020 года на юге Сахалина. Девочку искали волонтеры и полиция, спасатели и местные жители. Через четыре дня тело школьницы нашли в лесу: над маленькой островитянкой надругались, а потом задушили ее. Вскоре по подозрению в убийстве задержали супружескую пару. Их вину доказали по итогам многочисленных экспертиз. Но на фоне следствия разворачивалась история мамы Вики — Ульяны Т., у которой после гибели девочки остался маленький сын. Женщину лишили родительских прав на мальчика. Обсуждая громкую трагедию в сетевых комьюнити, сахалинцы призывали наказать мать Вики, требуя признать ее чуть ли не соучастницей преступления. Благодаря свидетелям, которые видели школьницу в последние дни ее жизни, удалось установить, что девочка самостоятельно пыталась уехать в другой район области — взрослые ее не сопровождали. Для островитян это стало подтверждением родительской халатности. Но психолог-эксперт, согласившийся прокомментировать ситуацию на основе общеизвестных данных, считает, что судить и винить Ульяну Т. не за что.
«С наибольшей долей вероятности мамино чувство тревоги за дочь «сломалось» на фоне материнской усталости, груза родительской ответственности, который не с кем разделить, и отсутствия реальной поддержки. Вероятно, свою роль сыграл и страх быть плохой матерью, и страх потери детей. В таких условиях давления и стресса материнские чувства и инстинкты «черствеют». Пропадает объяснимое беспокойство за детей, когда они вовремя не приходят домой, постепенно мама отказывается от ухода за ребенком — не следит, чтобы он вовремя поел, умылся, надел чистое. И вот так, шаг за шагом, мы получаем щит безразличия, которым мама закрывается от груза родительства. Это самозащита психики — ведь в нормальных условиях, как мы знаем, забота о ребенке — это базовый инстинкт женщины. Когда случается трагедия, этот щит разлетается. И, помимо осознания горя, маму раздавливает еще и чувством вины. В этом случае важно максимально быстро предоставить женщине профессиональную психологическую помощь. Оставлять ее наедине с этим багажом боли, стыда и вины — опасно для жизни. Психика может не выдержать», — комментирует семейный и детский психолог Ирина Д. (фамилия полностью не указана по просьбе собеседника — Прим. ред.).
Как отмечает эксперт, ключевой причиной, которая «выключает» у внешне благополучной матери чувство тревожности за ребенка, является банальная усталость от родительских обязанностей. Зачастую женщина может не формулировать ее четко, не осознавать и даже не догадываться о проблеме. Мать ощущает некоторое снижение беспокойства за детей, но не связывает это с негативными симптомами. А такое приглушение чувств, наоборот, является поводом забить тревогу и обратиться к специалисту.
В практике многих семейных психологов есть родители, которые приходят на прием и говорят: «Помогите, я не люблю своего ребенка». Но таких взрослых — единицы. А большинство, которое не говорит о своих проблемах, — это потенциально взрывоопасная группа: именно там чаще всего и случаются трагедии, подобные той, что случилась в прошлом году. Мама погибшей Вики воспитывала своих детей в одиночку — и, вероятно, именно сольное родительство стало для нее непосильным грузом. Вполне возможно, именно это обстоятельство потянуло за собой небрежности в воспитании детей и уходе за ними, алкоголизм и, как следствие, трагическую развязку.
«Разумеется, каждый случай индивидуален, и у каждой мамы будут свои причины, из-за которых она закрывает глаза на обязательство следить за своим ребенком и заботиться о нем. Но есть, разумеется, и определенные группы большинства — так называемые наиболее частые случаи. Если мы говорим о маме, которая выросла в детском доме, — это чаще всего эмоциональная незрелость, которая накладывается на физическое развитие, на раннее половое созревание. В результате мы получаем молодую женщину, которая умеет вступать в отношения с противоположным полом на почти инстинктивном уровне. Это физическое совокупление и размножение. Но дальше нужно развивать отношения с партнером, нужно брать на себя ответственность за потомство — заботиться о нем, обеспечивать условия полноценного роста и развития. А стимулов к этому у мамы нет. Потому что не было соответствующих социальных надстроек, они не заложены. И совсем другое дело — мама с заложенными семейными ценностями, которые в некоторых условиях не сработали. Здесь совсем другие причины», — рассказывает психолог Ирина Д.
Статистика по погибшим детям в России крайне непрозрачна: следственные органы крайне редко обнародуют данные о таких трагедиях. Узнать о том, сколько несовершеннолетних умерли из-за насильственных действий хотя бы за последние три года, практически нереально. Известно лишь, что 80% умерших не своей смертью малышей расстаются с жизнью по вине собственных родителей. Зачастую взрослые не думают о том, где их дети могут столкнуться с опасностью. А тем временем малолетние гибнут — на водоемах, одни дома, под присмотром старших братьев и сестер, запертые в машине, во время прогулки. Такая же участь постигла и восьмилетнюю Вику.
Где сейчас Ульяна Т., неизвестно. Женщине предлагали курс реабилитации и лечения от алкогольной зависимости, помощь кризисного центра «Дом милосердия», терапию. Сахалинка, по словам неравнодушных людей, пыталась наладить свою жизнь, но не смогла. Маленького сына у нее забрали, лишив родительских прав: ребенка поместили в социальное учреждение. И, как отмечали общественники, он скоро может обрести новую семью: жизнерадостный малыш вряд ли задержится в детском доме надолго.
Хочется надеяться, что мама погибшей Вики Т. все-таки найдет в себе силы сбросить оковы горькой вины и жить дальше. Несмотря на массовое осуждение, многие сахалинцы нашли в себе силы сочувствовать ей — наверняка найдутся и те, кто снова протянет руку помощи. Важно, чтобы женщина захотела ее принять.