Монографию сахалинки об островных корейцах выпустили в Сеуле

Голоса корейцев Сахалина

Заведующая научно-редакционным отделом областного краеведческого музея, кандидат исторических наук Юлия Дин сегодня проводит большую работу по изучению проблем интеграции корейцев в русское и советское общество. Она окончила местный истфак и магистратуру университета Корё в Сеуле. Является автором монографии «Корейская диаспора Сахалина». Заниматься данной темой в том числе начала по семейным причинам:

— Мой дедушка приехал сюда в 1938 году работать, а в начале сороковых вернулся в Корею. Там он встретил девушку и собирался жениться, но невесте необходимо было купить шкаф в качестве приданого, он стоил 100 иен. Денег у деда не было, пришлось снова отправиться на Сахалин на заработки, — рассказывает Юлия Дин. — Из-за войны он так и не выехал на родину — остался на острове, где женился и родил четверых детей.

До 1945 года губернаторство Карафуто и Корейский полуостров были единым государством. Корейцы прибывали на Сахалин с 1910 по 1945 годы. Их привлекали более высокие зарплаты, кто-то был завербован в ходе трудовой мобилизации населения, объявленной японскими властями. Когда территория Сахалина перешла от Японии к СССР, островное население необходимо было отправить домой — это называется репатриацией. 300 тысяч японцев вывезли на родину, а корейцев — нет. Они и их потомки составляют ядро сахалинской корейской диаспоры.

Когда книгу «Голоса корейцев Сахалина» готовили к печати, редакторы изменили её название. На обложке написали: «Сахалин — территория принудительной мобилизации». Однако исторические взгляды автора не такие однозначные, как этот заголовок.

— Самое распространённое мнение, что виновата Япония, которая завезла, а потом бросила. Это довольно странно слышать, потому что в Корее рассматривают этот эпизод, прежде всего, как окончание колониального периода, — рассказывает Юлия Дин. — Конечно, корейцы хотели на родину, советское гражданство им не предоставили, и никакого соглашения о репатриации страны-победительницы во Второй мировой войне не заключили. Холодная война, Корейская война препятствовали вывозу людей.

История дедушки Тен Тхе Сика

Одной из ярких в книге является история Тен Тхе Сика 1930 года рождения — человека, который приветствовал закрытие образовательного учреждения, где сам работал. На Сахалин он последовал за отцом, уехавшим трудиться на шахте. На острове была открыта сеть корейских школ. Тен Тхе Сик окончил одну из них и стал преподавать.

В 1963 году по идеологическим причинам учебные заведения закрыли, что нанесло большой удар по корейской культуре — дети стали забывать родной язык.

Когда произошли эти драматичные для многих события, потерявший работу Тен Тхе Сик устроился на шахту. Но тем не менее, в отличие от других представителей своего народа, воспринял эти преобразования с радостью.

Учившиеся в корейских школах дети не знали русского языка и были неспособны поступить в институт. Это обрекало их на низкоквалифицированную профессию, а классическое советское образование открывало больше возможностей для молодёжи.

В 1978 году вышел закон, который гласил, что если человек родился на территории Советского Союза после 1 июля 1979 года, то он автоматически получает советское гражданство. Этот нормативный акт помогал решить основную несправедливость по отношению к населению, оказавшемуся на территории не своего государства. По состоянию на 1989 год из 35-тысячной корейской диаспоры гражданами СССР стали 32200 человек.

Определённую свободу сахалинским корейцам давало частное предпринимательство, запрещённое в нашей стране в этот период. В конце 1960-х им разрешили продавать продукты со своих огородов на местном рынке: это поднимало уровень благосостояния семей.

Бибимбап — значит «мешать рис»

Традиции сбора дикоросов сохранились у современных корейцев и восходят к их потомкам-переселенцам. Юлия Дин вспоминает, что у её деда был дом во Владимировке, и вся многочисленная семья брала отпуск в июне для того, чтобы заготавливать папоротник.

Каждый день в пять часов утра они отправлялись в лес. Большие мешки с побегами привозили домой, чистили, варили и расстилали сохнуть прямо на крыше. Папоротник становился сухим и твёрдым, похожим на проволоку, — так его запасали на зиму.

Кимчи у корейцев является способом самоидентификации. На Сахалине его готовили так: пекинскую капусту мыли, разрезали пополам и засаливали. Потом мазали чесночно-перцовой смесью и складывали в бочку, а завершали слоем красной тухлой рыбы, которая не давала испортиться продукту. Ёмкость закапывали в огороде и таким образом консервировали содержимое на зиму.

Многие рецепты блюд, без которых немыслим сахалинский стол, также были привезены корейцами. Кимчи, лопух, ламинария, калужница и другая еда здесь немного изменились: cказалось богатство местной растительности и влияние русской кухни.

Например, папоротник и лопух в Корее едят понемногу в качестве закусок, а на острове жарят большими порциями как основное блюдо. Жареная свинина с кимчи считается типичной сахалинской едой, а в Корее такого кушанья нет.

Большой популярностью сегодня пользуется бибимбап. Слово произошло от корейских: бибим — «мешать» и бап — «варёный рис». Как известно, у итальянцев первую пиццу испекли бедняки из остатков муки, сыра, томатов и других продуктов. Сахалинский бибимбап также изначально был блюдом, составленным «из того, что не доели».

К остаткам жареной кимчи с мясом добавляли рис — получался бибимбап. В Корее же эта еда включает множество ингредиентов, подаётся с закусками и бульоном. В современных российских кафе популярен именно этот вариант.

Кухня сахалинских корейцев — важный ресурс их национальной идентичности. Она демонстрирует сложную историю диаспоры и отражает уникальность Сахалина — острова, с которым поколения корейцев с каждым годом ощущают всё большую связь.