Опера о казахском герое «Ер-Тостик» испытала сахалинцев на прочность
В пятый день фестиваля «Сахалинская рампа», 17 июня, театр ARTиШок (Алма-Ата, Казахстан) представил в Чехов-центре камерную оперу «Ер-Тостик». Необычная постановка увлекла не всех зрителей — часть из них сбежала из зала, не дожидаясь финала. Корреспондент РИА «Сахалин-Курилы» остался до конца вместе с самыми стойкими театралами и рассказывает, почему не пожалел об этом.
«Мы взяли сюжет удивительной сказки «Ер-Тостiк» и превратили его в музыку. Камерная опера — жанр, который впервые соединил древний казахский эпос и современное инструментальное звучание, где играют знакомые инструменты (кобыз, альт, виолончель, барабаны) и совершенно необычные изобретения. А управляют всем этим миксом текста и музыки настоящие ковбои в нашей великой казахской степи», — гласит текст в программке, которую раздавали зрителям на входе вместе с либретто (опера все-таки).
После такого анонса (если не знать, о чем эпос про Ер-Тостика) ждешь увлекательной сказки с легкой музыкой и хэппи-эндом, но с первых же минут просмотра понимаешь, как ты заблуждался.
Первое, что нужно знать про «Ер-Тостик» — это не спектакль-развлечение, а спектакль-работа, спектакль-испытание. Смотреть его было тяжело. Тягучая и монотонная, как казахская степь, опера с нотками вестерна, казалось, длилась вечность, а вовсе не полтора часа.
Действо будто проверяло зрителя на прочность. Выдержали это испытание не все. Пока одни тщетно пробивались сквозь непонятную историю, незнакомый язык и пытались прочитать субтитры, ослепляемые софитами, другие пробивались тихо или не очень к выходу из зала.
Постукивания, позвякивания, другие звуки, извлекаемые из музыкальных инструментов (композитор — многократный номинант «Золотой маски» Александр Маноцков), голоса артистов и неспешность происходящего на сцене периодически вводили в транс.
Сюжет ускользал, подобно песку сквозь пальцы или мылу в бане, но все время цепляли какие-то детали. Вроде Ер-Тостик и герой сказки, а выглядит и ведет себя совсем не по-геройски: какой-то тщедушный – обнять и плакать. Или странная женщина в национальном белом костюме, вроде ведьма, но пластикой больше напоминает моряка дальнего плавания, который пришел развлечься в портовый кабак, — такая она грубая, угловатая, беспардонная.
Сначала кажется, что все происходящее архаично и навеки застряло в казахском эпосе, а к дню сегодняшнему отношения не имеет. Если бы не одно но — в самом начале нам сообщают, что время действия спектакля — вторая половина XXI века и разворачивается оно после глобального катаклизма.
Участники обсуждения отметили, что этот спектакль надо не смотреть, а слушать и чувствовать. Эмоциональный фон постановки с ее тоской, мрачностью, отчаянием как нельзя лучше передает то, что прямо сейчас переживают жители Казахстана. Что мы с вами знаем про современное состояние этой страны? Там недавно сменился президент, а столицу переименовали из Астаны в Нур-Султан. Между тем в Казахстане, со слов создателей постановки, сейчас не лучшие времена: там протестные настроения и предчувствие гражданской войны.
— Мы в поиске героя, — заметила в ходе обсуждения спектакля Галина Пьянова, один из его постановщиков.
После ее слов стал понятнее этот запуганный, совсем не бравый казахский сын Ер-Тостик, которому еще только предстоит вырасти из главного персонажа древнего эпоса в нового национального героя.
Сработала и «лакмусовая бумажка», которой стала эта постановка на «Сахалинской рампе», по мнению главного художника Чехов-центра Кирилла Пискунова. Тех, кто оказался не готов к тому, что театр — не только развлечение, но и пища для размышлений, которая не всегда приятна на вкус, оказалось немало. И скоро ли изменится эта тенденция — зависит только от нас.