Драгоценное дело: интервью с ювелиром из Южно-Сахалинска Виталием Помогаловым

Профессионал с 20-летним стажем начинал свой путь с обучения в Костромской области — регионе ювелирного мастерства, где на 620 тысяч населения приходится 1200 ювелирных производств и 55% от всего объема производства ювелирных изделий в России. Виталий получил образование художника и матера-ювелира в Красносельском училище художественной обработки металлов имени Строганова в поселке Красное-на-Волге — учреждении, выпускающем профессионалов отрасли с 1897 года.

После вернулся на Сахалин, где в течение четырех лет сумел открыть собственную мастерскую сначала с партнером, еще через три — уже собственное предприятие. За это время Помогалов освоил навыки работы с ювелирными украшениями, отучился на геммолога — специалиста по оценке драгоценных камней, а длину запаянных им золотых цепей можно измерить километрами. Ноу-хау Виталия заключалось в том, что он лично обошел все ювелирные салоны острова и предложил свои услуги магазинам: заинтересованным в покупке клиентам ювелир выполнял подгонку изделий. Мимо ценного сервиса не прошел ни один из владельцев бизнеса — с Виталием заключали договоры и наращивали список довольных клиентов.

Сейчас у мастера можно заказать индивидуальное украшение с любым дизайном. Каждый год 37-летний ювелир выполняет около 500 заказов по изготовлению и ремонту. Островитянам и туристам ювелир также знаком по авторским украшениям с очертаниями Сахалина и Курил.

— Кто и с какими заказами приходит в вашу мастерскую?

— Во многих случаях это заказы на восстановление, обновление или сложную реставрацию ювелирных изделий. Как правило, работа не дорогостоящая, поэтому мастера, как правило, отказывают в ремонте. Я же беру в работу все и почти всегда иду навстречу посетителям. Около трети посетителей — люди с индивидуальными заказами на изготовление ювелирных изделий. Нередко просят скопировать украшения всемирно известных брендов. Хотя иногда вообще не имеют четкого представления либо идеи, так и говорят — сделайте на ваш вкус, но что-то необычное, в единственном экземпляре. Понимаете, на небольшой территории острова у сахалинцев прослеживается четкий запрос — не повториться, выделиться, поэтому чаще всего клиенты хотят носить достаточно уникальные ювелирные изделия.

— Как происходит коммуникация с клиентом при индивидуальных заказах?

— Так же — с изучением привычек и характера клиента. Бывает, что муж собирается сделать сюрприз жене, тогда прошу принести фотографии избранниц — приступаю к разработке дизайна исходя из комплекции будущей хозяйки украшения и ее предпочтений, всегда изучаю, что именно из ювелирных украшений она привыкла носить. Учитываю место работы будущей владелицы украшения — будет ли оно уместным, насколько сочетается с основным гардеробом, цветотипом и так далее. Нюансов очень много, но все нужно принять во внимание. Иначе украшение просто не понравится.

— Спрос на подобные заказы не упал ввиду сложившейся мировой ситуации? Как часто к вам приходят такие клиенты?

— На самом деле, очередь на заказы расписана на полгода вперед. Одновременно я могу вести только 5-6 проектов, не больше. Работа очень кропотливая и требует максимального участия с моей стороны, начиная от рисованных эскизов и создания виртуального макета изделия и заканчивая анатомическими особенностями владельца. К примеру, к тонким мочкам ушей нужно суметь сконструировать серьги так, чтобы они смотрелись эффектно и не создавали дискомфорта в носке. В моем портфолио был подобный заказ, когда массивные с виду украшения мы облегчали за счет пустотелой конструкции, а застежки конструировали так, чтобы они не оттягивали уши. Клиент остался доволен.

— То есть, судя по очереди, спрос все же превышает предложение?

— Город у нас небольшой. Да, в каком-то смысле так и есть. Ведь чтобы заказать какое-то ювелирное изделие, у исполнителя должна быть уже сложившаяся репутация. У мастера должно быть имя, чтобы о его мастерстве рассказывали, рекомендовали. Здесь мало дать рекламу в интернете. Необходима «народная молва».

— Вы все делаете сами?

— Нет, у меня целая команда — в ювелирном салоне несколько мастериц. К слову, с некоторых пор я принимаю на работу только женщин, они более дисциплинированные и порядочные. У нас комфортабельные условия, не те пыльные комнатушки, в которых до сих пор сидят многие ювелирные мастера. Некоторые трудятся в нашей мастерской несколько лет — поэтому могу поручить им довольно сложную работу. Плюс сотрудничаю с 3D-дизайнерами, заводами, которым заказываем пробные модели из ювелирного воска. Если изделие очень сложное, то сначала мы обязательно отливаем его в воске, и лишь после — в металле, который требуется заказчику: серебре, золоте, платине.

— Вы сами учите своих мастеров?

— Конечно, так проще. У меня есть идея в принципе создать на базе моей дизайн-студии школу ювелиров, и образовательная программа есть, но главное — собственный серьезный опыт и понимание того, что нужно дать молодому ювелиру. И так как я считаю, что лучший вариант — когда человек приходит учиться мастерству не на каких-то абстрактных вещах, не на голой теории, а сразу на практике, то решил начать пока с пары подмастерьев. Каждый закреплен лично за мной, и я передаю им все основы мастерства. Кроме того, для обычных посетителей у нас есть мастер-классы по изготовлению простых изделий, например обручальных колец, в любом материале, с любыми камнями. Попробовать себя в ювелирном деле может каждый.

— Отказы бывают?

— На самом деле, случаются. Но если ты ювелир, мастер, который работает с заказами, тут все-таки нужно выстраивать определенную коммуникацию с клиентом и выполнять те обязательства, которые ты на себя взял. Мы так и говорим — на любом этапе вы можете отказаться. И в конечном итоге продать ювелирное изделие в другие руки. Но важно все же, чтобы клиент оставался доволен, поэтому прислушиваемся и присматриваемся ко всем настроениям заказчика. Бывает, что выстраиваем работу с другой стороны. К примеру, человек приходит с готовым дизайном из нейросети. Они рисуют неподражаемо красивые модели, конечно. Но машина не знает технологических нюансов — она может предложить изделие с россыпью мелких камней, которых в природе не существует, или мастер не сможет подобраться к некоторым участкам, дабы эти камни поставить инструментом на нужное место. Можно нарисовать тонкую линию, которая невыполнима в металле — либо это украшение сломается, либо будет царапать своего обладателя… Нам важно довести до ума такие изделия исходя из ювелирного опыта. Ювелирная работа — это процесс, где правильное конструирование изделия должно быть уже на этапе дизайна. Пока нет таких технологий, чтобы машина выдала идеальное изделие, компьютерные программы способны только предложить отличный дизайн, а обработчики вручную доводят его до совершенства — день и ночь, под микроскопом. И пока это тот случай, когда даже высокие технологии все еще не способны заменить человеческие руки.

— И насколько дорогим в цене может быть такое украшение?

— Возможно, в другом регионе или стране — заоблачным. Но моя наценка 30-40% от стоимости материалов.

— Собственные коллекции у вас есть?

— Пока нет. Это то, к чему мы идем. Свой ювелирный бренд на Россию. Создавать его ради интереса не имеет смысла, равно как и тематическую коллекцию украшений. Необходима яркая заявка, на которую бы непременно обратили внимание торговые сети, например, на одной из известных ювелирных выставок. Чтобы такое воплотить, даже по минимуму нужно около трех миллионов рублей. Плюс много организационных моментов, связанных с перевозкой и транспортировкой за пределы острова. И если вернуться к разговору о коллекциях, то мы на постоянной основе изготавливаем украшения с силуэтом островов — Сахалина и Курил, по этим ювелирным украшениям нас сейчас узнают, в ассортименте — подвески, браслеты с эмалью или драгоценными камнями, на заказ можем выполнить из того материала, который принесет клиент. В связи с ростом туристического потока на острова развиваем это направление тоже. Что же касается индивидуальной работы, то работа с клиентом начинается с разговора в студии. И не обязательно об украшениях. Обо всем на свете. В процессе разговора облик, характер человека становится мне понятнее, а в воображении четче вырисовывается образ будущего изделия, которого не будет больше ни у кого.