Общественная палата РФ сообщила о массовых расстрелах мирного населения Курской области

В докладе впервые представлены системные доказательства злодеяний киевского неонацистского режима в Курской области — показания пятидесяти пяти пострадавших и свидетелей, собранные Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов и их пособников. Опрошенные пострадавшие рассказывают о массовых расстрелах ВСУ мирных жителей, включая женщин и детей, целенаправленных ударах украинских дронов-камикадзе по гражданским машинам, артиллерийскому и стрелковому огню по домам мирных жителей.

Вот, что рассказала 75-летняя жительница села Казачья Локня Галина Самборская: «Как я была ранена? Мы поехали по нашей улице до перекрестка. Там магазин „Василек“ расположен, у магазина стол, две скамеечки, и стоит мужчина ВСУ в камуфляжной форме с автоматом. Одна нога у него была на скамеечке, другая на асфальте. И вдруг он по первой машине дает очередь. В ней были наши друзья. Он в одном направлении автоматом провел, а потом в противоположном. Друзьям выше в машине попало, нам ниже. Мы тогда только узнали, почему они рванули. У него, оказывается, жену-то убили насмерть. Ей в грудь попали. И она только успела дважды повторить: в меня попали, в меня попали. И все, и умерла. А у нас попали в колесо. Мы отъехали, муж заменил колесо. Я была вся в крови. Руки все полностью красные стали. У нас, кроме того, что колесо было прострелено, тосол течет. Муж нашел резиновые перчатки, перевязал эту трубочку. Дальше бензин течет, то же самое, перебитая система. Он перевязал. Мы поехали, машина пройдет метров четыреста, греется. Приходилось постоянно останавливаться. И вот такими мы небольшими-небольшими кусочками перерезанными добрались до села Большого солдатского. Там мы нашли медпункт. На наше счастье там оказались наши военные медики. С меня сразу все разрезали, сняли. И оказали первую помощь мне и мужу. У меня полностью бедро прострелено. А пуля была разрывная… Там очень глубокая рана. Первую операцию сделали здесь по прибытии, вынули осколки. Вторая операция была — убрали некроз ткани. И вот два дня назад мы сделали заключительную операцию. Хотели сделать пересадку ткани, но рана такая, что не позволила. Говорят, там не приживется пересаженная ткань. У супруга прострелено было колено. Мы когда-то переехали на постоянное место жительства сюда. У меня муж по национальности украинец и рожденный в Кировоградской области. Поэтому ему все время хотелось ближе к родине. Ну а поскольку Союз разделился, вот мы и приехали ближе к родине его. Когда украинцы стреляли, я даже, наверное, не испугалась, а скорее удивилась, что по нам стреляют. У меня был такой шок, что я вообще никакой боли не чувствовала, до самого сюда приехала, хотя кровью истекала. Вообще было страшно. А когда узнали, что Таню убило, тогда вообще…»

Житель села Заолешенка Юрий Маклаков поделился еще более ужасными воспоминаниями: «7 августа на кольце в Суджи меня обстреляли. Я ушел вправо. Остановился, а там гражданские машины стояли заведенные, со светом. Ни одной военной не было. Я пошел посмотреть, пассажиры все мертвые. Больше десяти машин. Повреждения от стрелкового огня. Видно, что пробиты и крылья, и колеса. Хохляк пострелял. Только один раненый был. Пулевые ранения. Ниже пояса все было перебито. Я к нему ночью ходил — напротив заправки. Мы пошли потихоньку и потом где-то метров 300 отошли, и выстрел был. Скорее всего его добили. В другой машине три женщины были — две раненые, пожилые. Одна в плечо, одна в бедро. Стрелковые ранения. А мужчина мертвый был. Она говорит, вы нас заберете? Подождите, сейчас машину возьму и заберу, конечно. Она что-то приподнялась, тут же выстрел и крик. Украинский военный. Еще, говорит, голову поднимешь, стреляем на поражение. Смотрю, выходят двое — форма натовская, новая. Я тихонько пошел. А в другом месте иностранную речь слышал. Когда через забор перелез, там БТР стояли. Там непонятно какая речь была. Не русская, и не украинская, не поймешь. Какая-то другая. А я потом до кладбища добежал, там тоже какая-то стрельба, я вниз. А когда я был на заправке, ехал мужичок на велосипеде. Я его остановил, говорю, дай сигарету. Он говорит, давай отсюда уезжай, там, говорит, французский батальон зашел. Хохлы геноцидом занимаются. Убивают. Наверное, такой приказ у них был или просто нелюди».