Второй шанс: в годы ВОВ осужденные с Сахалина могли искупить вину на полях сражений

Правда, согласие на военную службу давали далеко не всем. Из докладной записки Председателя Трибунала начальнику Управления Военных Трибуналов транспорта Народного комиссариата юстиции СССР, сохранившейся в архиве островного облсуда, следует, что «прежде лицо проверяется на предмет годности к несению военной службы в Действующей РККА», а также «не имеет ли за собой такое прошлое, что исключает его направление в Действующую РККА, чтобы в армию не проникали люди, которые вместо пользы могут принести вред для нашей Родины».

Напомним, что 22 июня 1941 года, с началом Великой Отечественной войны, на свет появилась совместная директива наркома внутренних дел Лаврентия Берии и прокурора СССР Бычкова. Она предписывала не отпускать людей, осужденных за особо опасные государственные преступления, из лагерей, даже если срок их заключения подошел к концу. Директива относилась к отбывающим срок за контрреволюционные преступления, за бандитизм, разбой, убийства и так далее.

Собственно, на Сахалине так оно и было: воевать отправляли преимущественно тех, кто был осужден на малые сроки за должностные или хозяйственные преступления. Причем, исполнение приговора не отменяли, а сдвигали срок отбывания наказания — до окончания войны. Быть полностью оправданным можно было только, если «осужденный показал себя на полях сражений с врагом в защите нашей Родины… при честной и самоотверженной службе может быть вовсе освобожден по ходатайству командования».

Фронт вместо лагерей

Пролистывая страницы приговоров уголовных дел, к которым в обязательном порядке применяли действие 2-го примечания к статье 28 УК РСФСР, приходишь к выводу, что они — довольно однотипны. Так, 13 октября 1943 года вступить в ряды Красной армии по приговору Военного Трибунала Николаевска-на-Амуре надлежало сразу двоим осужденным. Оговоримся сразу: с мая 1940 года указанный Военный Трибунал занимался делами на территории указанного города — это административный центр Николаевского района Хабаровского края, а также Нижне-Амурского и Сахалинского рыбтрестов.

Так, 38-летний Николай Дмитриев, по должности — помощник завсклада, и согласно скупой характеристике, беспартийный, холостой и неимущий, незаконно покупал продукты и «бесконтрольно» хранил их на этом самом складе. При обыске, состоявшемся 5 сентября в том же году, в помещении склада было обнаружено шесть бочек соленой кеты, один ящик клюквенного экстракта, кусок хозяйственного мыла, десяток банок с консервированным мясом, а также банка импортного машинного масла. Причем 20 хвостов кеты гражданин Дмитриев успел продать по 5 рублей за штуку другому сотруднику, а также выменять на спиртное. В качестве наказания Дмитриеву назначили 5 лет лет пребывания в трудовых лагерях. Но в связи с нецелесообразностью содержания его под стражей приговором было определено отсрочить исполнение наказания и отправить осужденного на фронт.

После завершения войны командование Дмитриева могло ходатайствовать о замене наказания на более мягкое, либо освобождение от него. Все зависело от решительности в предстоящих боях. Но исход этого дела, к сожалению, неизвестен.

Отметим, что под трибунал пошел и сам заведующий складом — за халатное отношение к своим обязанностям и отсутствие контроля за подчиненными — но получил лишь полгода исправительно-трудовых работ с вычетом в доход государства четверти заработной платы.

Срок стандартный — три года и не больше

Тем же днем председательствующий Военного Трибунала Николаевска-на-Амуре, полковник юстиции Татаринов вынес приговор в отношении другого расхитителя социалистического, народного имущества — старшего помощника командира ж/д станции Дальморфлота Николая Каменских.

25-летний фигурант, уже судимый пять лет назад за разбой, находясь в должности штурмана малого плавания, с сентября 1942-го по январь 1943-го похищал продукты с местного склада. Чуть меньше чем за полгода мужчине удалось незаметно вынести пару мешков с мукой. Вместо трех лет работ в исправительно-трудовом лагере Каменских было определено приговором Трибунала отложить отбывание наказания и отправиться на войну.

Точно такое же срок наказания в ИТЛ был назначен и 19-летнему грузчику порта Павлу Половникову за то, что «при разгрузке импортных товаров разломал ящик и похитил сало шпик весом 1 килограмм».

Пожалуй, среди однотипных дел можно выделить одно — рассмотренное в 1941 году. Под Трибуналом оказалась группа лиц из 12-ти человек, сумма хищений которых превысила 500 тысяч рублей. Половину банды приговорили к расстрелу, но некоторым дали шанс. Двоих осужденных приговорили к 5 и 10 годам лагерей, а также конфискации имущества без права на реабилитацию. Еще трое, получившие трехлетние сроки и «без поражения в правах» (то есть, конфискации имущества и с правом реабилитации), согласно приговору, должны были отправиться на фронт.

Деньги — в самолеты и лотереи

Мирное население в стороне от военных нужд не оставалось, иначе — сплошное общественное порицание. И тому тоже есть яркое свидетельство — сохранившийся в архиве отчет работников Трибунала от 1 января 1942 года. С июля года предыдущего «весь коллектив вплоть до окончания войны с германским фашизмом отчислял 10% своей зарплаты в фонд обороны Родины». Кроме того, в отчете указано о выполненном сборе средств на валенки и теплую одежду для бойцов РККА, подарки тем же бойцам к 24-й годовщине Октябрьской Революции и к Новому 1942 году.

Советские трудовые люди умудрялись помогать копейкой при строительстве самолетов «Хабаровский комсомол», оформлять подписку на денежно-вещевую лотерею Наркомфина СССР и оборудовать бомбоубежища.

По почину комсомольцев Хабаровска жители страны приняли активное участие в сборе средств на постройку самолетов для фронта. Было собрано более 2,3 млрд рублей. На эти средства построено 2 565 машин. Из них были сформированы эскадрильи: «Хабаровский комсомол», «Комсомолец Заполярья», «Комсомолец Кузбасса», «Комсомолец Грузии», «Комсомолец Башкирии», «Латышский стрелок», «Советская Литва» и проч.

Наркомфин СССР же проводил денежно-вещевые лотереи раз в год в период войны. Масштабная затея стала отличным финансовым инструментом, позволяющим эффективно привлекать крупные объёмы денег для реализации серьезных государственных проектов. Средства первой лотереи, состоявшейся в 1941 году, пошли на нужды армии, общая сумма сбора составила 400 млн рублей при цене билета в 20 рублей. Ответственность за сбор денег возлагали на главных бухгалтеров всех предприятий и организаций. Простые граждане могли выиграть в лотерею суммы помельче — как правило, в несколько тысяч рублей, а также вещи отличного качества — каракулевые пальто, столовое серебро, золоченые часы, ковры, портсигары, меховые воротники, сапоги и дамскую обувь, отрезы шелковой ткани, мужские и дамские костюмы.

Благодарим за помощь при подготовке материала пресс-службу Сахалинского областного суда.