«Изумрудный город»: маршрутом Чехова из Москвы на Сахалин

Наш корреспондент повторил маршрут русского писателя Чехова на Сахалин. Эта статья посвящена Томску.

В чем счастье?

В ходе «коннолошадного странствия» по Сибири Чехову пришлось встречаться с взаимоисключающими друг друга явлениями природы: весенней распутицей, сильными морозами, ветрами и снегом. В Томск он въезжал под раскаты грома в шубе и валенках, в них «сыро, как в отхожем месте». Непривычная экипировка в мае! Преодолевал разливы рек. Переправа через более полноводную, чем сейчас, Томь была трудной и опасной. Каждые 2–3 года случались серьезные наводнения, на борьбу с ними уходил почти весь бюджет Томска.

«Томичи говорят, что такая холодная и дождливая весна, как в этом году, была в 1842 году. Половину Томска затопило. Мое счастье!» — писал путешественник.

В Благовещенском соборе был залит алтарь, пришлось на неделю остановить богослужения. В одном из районов под воду до самых крыш ушли три дома. Погибло, по разным данным, от 50 до 200 человек.

Город выглядел не лучшим образом. Антон Павлович отметил «невылазную грязь», в которой, по легенде, он потерял свои ботинки, что неудивительно. Местная газета писала о «классической грязи», в которой тонули люди и лошади. Для некоторых предприимчивых жителей эта ситуация стала источником дополнительного дохода. За деньги они помогали вытаскивать увязшие среди дороги телеги.

Но не все так плохо. В год посещения Чеховым Томска там установили первый в городе автомат для продажи шоколадок. Сладкая жизнь была возможна уже тогда.

Пусть молодого классика не радовала погода и благоустройство, и не приветствовала толпа местных почитателей, не было оркестра и красной дорожки с цветами и овациями. Зато его «оценили заборы, сделавшие томичам „Предложение“ от его имени». Эти «уличные доски объявлений» были украшены афишами его одноименной пьесы.

Везет

Обычно лошади достается один, максимум несколько седоков, если она запряжена в повозку. А томскому «тяжеловозу» пришлось тащить многие тысячи. На флаге и гербе города изображен конь, потому что в то время большинство горожан зарабатывали себе на жизнь извозом по Московско-Иркутскому тракту. В Томске было дворов меньше, чем лошадей. В каждом — по нескольку. В летнее время транзит грузов осуществлялся пароходами по рекам бассейна Оби. Существенный вклад в экономику вносила добыча золота. Местная промышленность была представлена кирпичными заводами, спичечными фабриками, свечным заводом и винокурнями. Ограниченное развитие производства было вызвано отсутствием большого местного рынка для сбыта товаров.

В это время Томск был центром громадной губернии, включавшей в себя территории современных Томской, Новосибирской, Кемеровской областей, Алтайского края и республики Алтай. Население официально насчитывало 42 тысячи человек. К этой цифре нужно добавить еще три тысячи, которые формально числятся в других городах, но фактически постоянно проживают здесь. Среди них было большое количество ссыльных с криминальным прошлым и настоящим. Больше всего проживало татар — 4000, поровну русских, поляков и евреев — каждая община насчитывала по 3000 человек. В народе томичей прозвали «муксунниками» по названию рыбы муксун, пользовавшейся большим спросом, благо водилась она в огромном количестве.

По сути реальной властью в городе, который «замечателен тем, что в нем мрут губернаторы», были купцы. А жизнь была дорогой и сложной. Даже чиновники средней руки и учителя получали «курьезную зарплату» и еле сводили концы с концами. Что уже говорить о простых томичах. Кроме того, и самой работы на всех не хватало. Не было в городе ни водопровода, ни электричества, ни мощеных улиц. Неудивительно, что люди, приехавшие из европейской части страны, стремились при первой возможности вернуться обратно.

Пережидая дожди, писатель был вынужден задержаться в городе на неделю и поселился в гостинице «Россия». Сейчас там, на перекрестке проспекта Фрунзе и улицы Советской, находится Кировский райвоенкомат. Возможный сценарий социальной рекламы: дух литератора и общественного деятеля, который считал своим гражданским долгом помогать стране и людям, в наши дни, витая в этом пространстве, подвигает соотечественников идти на защиту своей Родины. Напомню, что он собирался принять участие в Русско-японской войне 1904–1905 гг. Помешали плохое здоровье и смерть. Кстати, каторжники, за улучшение условий жизни которых ратовал Чехов, сотнями записывались в народные дружины на Сахалине, чтобы оборонять наш остров от японцев.

Вековая обида

В Томске он написал семь из девяти глав очерка «По Сибири». Образ местной женщины характеризовал в следующих нелестных выражениях: «так же скучна, как местная сибирская природа; не колоритна, холодна, не умеет одеваться, не поет, не смеется, не миловидна и, как выразился один старожил в разговоре со мною: „жестка на ощупь“». Проверил ли последнее утверждение на практике Антон Павлович, доподлинно не известно. В любом случае повезло, что местные дамы узнали о его отзыве только после того, как писатель покинул их город. Впоследствии местный поэт написал отповедь Чехову в стихах, которые начинаются так:

«Нет, не хули моей землячки,

И злых напраслин не пиши —

Не распознал ты сибирячки,

Не разгадал ее души».

При этом надо сказать, что в путевых заметках Чехова есть и положительные наблюдения о женщинах, встреченных им в дороге.

Его эпитеты о Томске: «…бесправие азиатское», «свинья в ермолке и моветон», «гроша медного не стоит». Словом, «прескучнейший город», а его жители «скучны». Одолевавшая визитами гостя местная интеллигенция «от утра до ночи пьет водку, пьет неизящно, грубо и глупо, не зная меры и не пьянея». Чехов говорил, что каждый ее представитель, пришедший к нему, обязательно просил водки. В итоге он велел никого не принимать. При всей любви к классику, с его мыслью, что томичи неинтересны, согласиться сложно.

«Червонный валет»

Вот только один из примеров, опровергающих мнение Антона Павловича. Всеволод Сибирский подарил ему сборник своих стихов, который в данном контексте имел интересное название: «Не от скуки», с дарственной надписью: «В знак памяти и уважения маленький писателешка талантливому А. П. Чехову…».

Последний ценил его талант: «У Вас хорошая душа и стихом владеете, но язык недостаточно прост; надо воли себе давать больше. Надеюсь с Вами увидеться в России», — писал он ему уже после отъезда из Томска.

В свою очередь Сибирский (Долгоруков) отзывался о Чехове как об общительном, веселом, «вполне здоровом человеке, полном сил и энергии».

Биография этой незаурядной личности сама достойна приключенческого произведения и точно не даст заскучать. Неудивительно, что Федор Достоевский сделал его прототипом одного из героев романа «Подросток». Фамилию оставил его собственную, изменил только имя.

Князя Всеволода Долгорукова, лишенного дворянства за участие в крупнейшей преступной группировке России XIX века «Клуб червонных валетов», называли «блестящим авантюристом» и могли оставить без титула еще при самом рождении. Брак его отца и матери признали недействительным, так как Алексей Долгоруков уже был женат. За двоеженство его, пораженного во всех правах, отправили в ссылку в одну из отдаленных российских губерний. Император Николай I даровал сыновьям Алексея Владимировича дворянство, но с фамилией матери. Это не помешало Всеволоду себя именовать «Князем Долгоруковым».

Несмотря на полученное в Морском кадетском корпусе юридическое образование, карьера у него не сложилась. Выманивал у доверчивых людей большие деньги и ценности под видом богатой персоны и даже племянника московского генерал-губернатора Владимира Долгорукова. За эти преступления его сослали в Томск. При таких талантах неудивительно, что в итоге «у него в кармане оказалась вся Сибирь». Точнее, он наладил выпуск первых путеводителей по Сибири. Один из них получил серебряную медаль на выставке в Бордо. Кроме того, сотрудничал с местной прессой в качестве журналиста и редактора, а в итоге стал издавать два собственных журнала и газету. Его жизнь показывает, что мошенник может измениться в лучшую сторону и обрести любовь.

Через два года после посещения Чеховым Томска Долгоруков был амнистирован и мог жить в любом уголке империи, но остался в этом сибирском городе, где женился на одной из первых в России женщин-адвокатов Марии Аршауловой. Ее брат был даже более примечательной личностью и тоже знакомым Чехова.

Томский Шерлок Холмск

Одним из поздних вечеров лакей заставил Чехова поволноваться, доложив, что к нему пришел помощник полицмейстера. Антон Павлович начал уже беспокоиться, не приняли ли его за «волтерианца»? Оказалось, что это литератор-любитель с длинными усами, пришедший в номер к обладателю половинной Пушкинской премии как «Магомет в Мекку». Вспоминается, что Антон Павлович с этим священным местом сравнивал и наш остров, куда должен стремиться каждый тюрьмовед. «Фамилия полиции» была Аршаулов. Петр Петрович «угостил» приезжую знаменитость своим рассказом.

«Недурно, но слишком местно», — отметил мэтр.

Это был в прошлом боевой офицер, награжденный за участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. После отставки с военной службы проявил большой талант полицейского сыщика. Обладал аналитическим умом, необычайной добросовестностью и самоотверженностью при выполнении своего служебного долга. Поэтому его именовали «местным Шерлоком Холмсом». Наилучшим образом проявил себя в экстремальных условиях: спасении людей и имущества во время наводнения, помощи переселенцам на пароходе, затертом льдами на пути в Томск и т. д.

В 1891 году отлично справился с обеспечением порядка в городе во время посещения Томска наследником-цесаревичем, возвращавшимся после вояжа на Дальний Восток в столицу империи. За что получил от будущего царя перстень с бриллиантами. Через несколько лет после этого был назначен городским полицмейстером. Кроме того, он обладал литературным даром, с которым описывал истории из своей криминальной практики и военной службы. Интересно, как бы он прокомментировал следующее событие.

Взгляд «из канавы»

Некоторые томичи до сих пор не могут простить писателю нелестные отзывы о городе. Скульптор Леонтий Усов в духе Чехова иронично переосмыслил эту ситуацию. В результате появился арт-объект, ставший визитной карточкой Томска. Памятник называется: «Антон Павлович в Томске глазами пьяного мужика, лежащего в канаве и не читавшего „Каштанку“». Находится он на набережной напротив ресторана «Славянский базар», где обедал писатель. Автор статьи также не отказал себе в этом удовольствии. Здание постройки 1888 года спроектировал архитектор Василий Хабаров, который много сделал для Томска. За возведение губернаторского дома он был награжден цесаревичем Николаем золотым перстнем.

С момента установки памятника в 2004 году здесь проходит фестиваль уличного творчества «Чеховские пятницы». Любой желающий может в разных жанрах предстать перед классиком: спеть, станцевать, прочитать стихи, продемонстрировать различные творческие работы.

Наш корреспондент ведет трезвый образ жизни, с «Каштанкой» познакомился еще в школе. Поэтому постарался объективно оценить художественные достоинства бронзового двухметрового памятника, вызвавшего бурную полемику. Одни им восхищаются, другие ругают.

Автор статьи не упустил возможность пообщаться с создателем этой работы в его мастерской. Леонтий Андреевич опровергает мнение тех, кто считает его труд личным оскорблением и издевательством над памятью великого писателя. Отвергает и эмоции радующихся, что скульптор отомстил таким образом за «поругание томичей». Леонтий Андреевич говорит, что вовсе не хотел обидеть писателя и находит справедливыми его слова: «Томск — город нетрезвый», ставшими толчком к этой работе. Автор памятника задумался, каким Чехов показался «пьяному городу»? Когда местный градоначальник увидел деревянный прототип памятника, то сначала потерял дар речи, а потом некоторое время у него вырывались лишь отдельные междометия. Но, придя в себя, он сказал, что поддержит воплощение этого проекта в жизнь.

«Парадокс в том, что Чехов был грешным человеком, но при этом много работал и являлся совестью нации. Я создал памятник только из любви к этому автору, которого, несмотря ни на что, можно сейчас назвать „национальным писателем Томска“. Своей работой — ее приняли простые люди, против была часть интеллигенции — я снял вековую опухоль претензий Антона Павловича к Томску. Кроме того, мой взгляд на него в духе юмора Антоши Чехонте и Человека без селезенки. Недаром у него такие псевдонимы», — подчеркнул свою позицию художник, создавший полсотни скульптур Антона Павловича.

Томичи и туристы на удачу до блеска натирают нос памятника Чехову. Скульптор пытался с этим бороться, но понял, что с народной любовью сделать ничего нельзя, и махнул рукой. У автора статьи на память о Томске остался сувенир в виде этой скульптуры. А вот Чехов здесь приобрел более нужные в дороге вещи: новый чемодан и коляску с откидным верхом, но без рессор «ибо Сибирь рессор не признает». А еще обзавелся тремя попутчиками — военным врачом и двумя офицерами, с которыми продолжил свой путь на Сахалин. Их общество комфорта ему не добавляло и даже вводило в лишние траты. Часто приходилось за них платить из своего кармана.

При жизни Чехова в Томске его критиковали за пессимизм, отсутствие общественной позиции и за то, что он ничему не учит и не дает надежды, и даже в клевете на жизнь. Однако в стихотворении, опубликованном в «Сибирском вестнике» на годовщину смерти писателя, его назвали «великим и чистым певцом, великой и чистой печали». При этом напрочь забыв о его юмористических рассказах.

Интересно, что город, оставивший у писателя не лучшие воспоминания, спустя время стал прообразом «Изумрудного города» из сказочного цикла «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова. Так творчество преображает действительность. А негативные впечатления Чехова о Томске спустя 100 с лишним лет являются частью культурного пейзажа, привлекающего исследователей и туристов и приносящего нематериальные и материальные дивиденды его жителям. В этом отношении Томск похож на Сахалин.

Зеленые деревянные дома конца XIX — начала XX века, которые вдохновили Волкова на свое произведение, — их видел и Чехов — до сих пор являются притяжением для туристов со всего мира. У них и названия сказочные: «Томские кружева», «Дом-сказка», «Дом с жар-птицами». С 2016 года в регионе действует программа «Дом за рубль»: инвесторы арендуют старинные здания за символическую плату и восстанавливают их. Инициатива дает надежду, что эти объекты культурного наследия будут радовать и новые поколения. Свое мнение вы сможете составить сами, если побываете в этом музее под открытым небом. Кстати, сейчас в природном парке «Околица» проходит «Праздник топора» — ежегодный международный фестиваль народных ремесел. Кроме разнообразной программы там можно познакомиться с работами мастеров-плотников, о которых точно не скажешь «топорная работа». С ними кашу сваришь даже из топора. Во всех смыслах. Тем более в эпоху быстрого развития технологий.

«Сибирские Афины»

Так называют Томск, где был создан первый за Уралом университет. За право открыть это учебное заведение боролось несколько сибирских городов. Местные меценаты выделили на это дело значительные средства. Важность подобного события современники сравнивали с покорением этих земель Ермаком. Это случилось за два года до приезда в Томск Чехова. Правда, действовал тогда только один медицинский факультет, который хотел посетить писатель, говоря, что там не будет чувствовать себя профаном. По одним данным, он это сделал, по другим — нет. Наш корреспондент там побывал. Конечно, сейчас в университете большое количество факультетов и специальностей подготовки.

А город в целом является крупным научным и образовательным центром, включающим несколько вузов, выросших из университета. Каждый седьмой житель — студент. О достижениях говорят, например, факты, что Томский политехнический университет обладает единственным за Уралом исследовательским ядерным реактором. А его студенты и сотрудники участвовали в создании и запуске в космос спутника.

В следующем материале мы расскажем о визите Чехова в Красноярск.

Проект «Вслед за Чеховым» «Сахалинского фонда культуры» осуществлен при поддержке ГК «Гидрострой», общественной организации «Деловая Россия», Союза журналистов России, сенатора Российской Федерации Андрея Хапочкина и авиакомпании «Аврора».