Родился Евгений Дмитриевич Лебков 3 августа 1928 года в деревне Нечаево Брянской области. Окончил Брянский лесотехнический институт. В 1951 году приехал на Сахалин. Более тридцати лет проработал в лесном хозяйстве области: в Долинске, Южно-Курильске, Холмске. Заслуженный лесовод РСФСР. Публиковался в журналах, коллективных сборниках, альманахах. Автор многих поэтических и прозаических книг, выходивших на Сахалине, в Приморье, Москве. В 1986 году переехал из города Холмска в поселок Углекаменск Партизанского района Приморского края, где бессменно руководил местным литературным объединением. Почетный гражданин города Партизанска. Член Союза писателей СССР. С 1991 года – член Союза российских писателей. Умер в 2005 году.
***
Так вчера буранило,
Что мой нагорный дом
Визжал собакой раненой,
Качался кораблем.
Всю ночь без электричества
Поселок пребывал.
А снег, он
И количеством,
И качеством пугал.
И телефон,
И радио,
И «голубой экран»
И наглухо, и надолго
Остановил буран.
А там, где тьма чердачная,
Во весь любовный рот,
Свои романсы брачные
Орал приблудный кот.
***
Сижу – и на запад глаза,
И слушаю пушек раскаты.
Дрожит на крыльце стрекоза,
Дрожит, сотрясается хата.
Беда – и мальчишке беда,
И не с кем бедой поделиться.
Горят и земля, и вода,
И детское сердце дымится.
***
Таежный сон
Просуши мои валенки, мама,
Косолапую обувь мою.
За окном,
Словно призраки мамонтов,
Ледовитые горы встают.
Ледяные ветра,
Становые торосы,
Троегорбые глыбы
оглохших морен…
Ни жилого огня,
Ни зрачка папиросы,
Ни полоски воды
В этой мертвой дыре.
Пусть снега и сухие туманы
На пути моем гнезда совьют…
Просуши мои валенки, мама,
Косолапую обувь мою.
***
Меня война пахать учила,
Как мальчик-с-пальчик, так и я,
Ходил за плугом чин по чину,
Пахал военные поля.
И ясно помню: знал я точно,
Что надо фронту помогать,
Что надо срочно и досрочно,
И безогрешисто пахать.
И я пахал, пахал и сеял.
А мать,
Забыв и мор, и глад,
Шептала Богу и соседям
Про мой крестьянственный
талант.
***
Помню, бабка моя говорила:
– Сохрани и помилуй Христос,
Миновай нас недобрая сила
В неминуемый год високос.
Миновай нас и холод, и голод,
Злоба гадов, зверей и людей…
Ну и мой прорастающий голос
Подворковывал бабке моей.
Уж ни бабки, ни мамы не стало,
Да и я сединою оброс.
Миновай нас недобрая слава
В неминуемый год високос.
***
Ну что ты, солнце,
расшалилось,
И на воде,
И на цветах,
И в лопухах зашевелилось,
И зазвенело в деревах?
И сопку,
Темную доселе,
Одело в яркое шитье,
Швырнуло теплый мяч веселья
В мое зеленое жилье.
И засиял шалаш сосновый,
И встрепенулся дрозд ручной.
А стрекоза,
как туз крестовый,
Висит недвижно надо мной.
***
М. Финнову
Сегодня дует ветер леденящий,
В Охотском снова народились льды.
И я сегодня снова настоящий
У настоящей, у большой воды.
И не боюсь ни холода, ни шторма.
И ничего на свете не боюсь.
Я завладел подводными просторами
И знаю, что с пути уж не собьюсь.
Лихой пловец и опытный ныряльщик,
Вычесываю льды из бороды.
И невозможно быть ненастоящим
У настоящей, у большой воды.
***
За пятым перевалом
Вон там, за пятым перевалом,
Там черной ягоды навалом
И красной ягоды немало,
В любой реке – таймень аршинный,
И груздь растет там небывалый –
По килограмму гриб кажинный.
Чтоб на душе полегче стало,
Чтоб лень сердечная отстала,
Там новый дом поставлю я.
Довольно жить мне как попало.
Зову и вас, мои друзья,
В мое местечко достославное.
Тайга до травки мне своя.
Она – количество и качество.
А остальное все – не главное,
Оно лишь главным только значится.
***
Такой туман
По всей округе,
Что даже
Солнце – в тайнике.
Но и в тумане
Нету скуки
Ни в океане,
Ни в тайге.
Когда скучать? –
Работать надо:
То лес руби,
То рыбу траль.
Работа – выше, чем награда
И однозначная мораль.
***
Владимиру Соколову
От высоты
Куда ты денешься? –
Она всегда – над суетой.
Растет молоденькое деревце,
Растет
И бредит высотой.
На донышке
Пушистой вмятины –
Гольцы-птенцы,
Вьюрковый рай,
Им тоже хочется «вкуснятины»,
Им тоже небо подавай…
Травинку, что едва прорезалась,
Былой
И нынешний постой,
Земли любимой
Глась и безголось
Благословляю высотой.
***
Мгла метельная кружила.
Тлел фонарик столбовой.
Я пришел – ты отворила,
Удивилась: «Бог ты мой!»
Приняла меня шального,
Полюбила в боль и всласть.
Жизнь моя не только снова,
А сначала началась.
***
Мне говорил мой друг москвич:
«Ну что с твоих Курил,
Меня давно бы паралич
Со скуки здесь разбил».
Я понимаю москвича
Со всей его Москвой,
Но тут ведь Тятя у плеча
И Тихий под рукой.
Из всех поэтов я один
Запел иную песнь:
Они с Курил – на Сахалин,
А я – обратный весь.
Им с Сахалина дай Орел,
А из Орла – Москву,
А я шутя переборол
Тудышную тоску.
Я Сахалину сосны дал,
Материку – друзей,
А сам себя послал-сослал
Туда, где потрудней.
Послал-сослал я сам себя
В курящийся туман,
И у меня один судья –
Великий Океан!
***
Живи, живое!
Живите, реки,
Травы, живите,
Живите, звери,
В своих местах.
Живите, люди,
И удивительные
Слова, живите
В живых устах!