Уроки французского
СтатьяПо мнению истинного профессионала Ф. Бертье, работать с труппой без знания ее творческого потенциала невозможно. Для этого он в течение двух августовских недель проводил уроки мастерства для актеров, выводил их на европейский уровень театральных постановок. Сахалинцы получили неоценимый опыт общения с личностью необычайной харизмы, француза по рождению, но с русской душой.
По признанию самого мастера, он проделал самое длительное в своей жизни путешествие для того, чтобы оценить потенциал труппы и театра, которые ему интересны. Правда, с некоторыми актерами он уже знаком по Мелиховскому фестивалю, на котором Чехов-центр с успехом представил «Страсти по Андрею».
В программе мастер-классов Ф. Бертье предусмотрена работа над всеми составляющими профессии актера: пластикой и дыханием, сценической речью и вокалом, над умением сосредоточиться «здесь и сейчас» над конкретным переживанием и чувством: прожить это мгновение жизни, а не изображать его.
– Франк, не могли бы вы рассказать о своих корнях?
– Родился я в Анси, небольшом французском городке на границе со Швейцарией. Узкие улочки, вымощенные булыжником, подоконники, уставленные цветами, великолепный парк с аллеями, фонтанами и статуями, сквозными каналами, на одном из которых стоит мост Любви, делают мой родной город похожим на сказочное творение. Анси называют еще национальным городом цветов.
Моя семья не имела (до определенного момента) никакого отношения к миру искусства. Отец возглавлял одно из подразделений компании по производству знаменитой бритвы «Жилетт», мама была домохозяйкой. А мир искусства, и театра в частности, мне открыла сестра Вероника, которая занималась танцами, и довольно успешно: в свое время ее приглашали в знаменитый коллектив «Балет Чикаго».
– А как вы пришли на сцену?
– В 15 лет я покинул родной Анси, в Париже сдал французский эквивалент ЕГЭ. Затем поступил в частную театральную школу Шарля Дюле, продолжил образование в еще одной театральной школе – Патрис Шеро. Некоторое время работал актером: это были роли в спектаклях классического репертуара – Корнель, Клодель, О’Нил. По обстоятельствам личного характера год прожил в Ирландии, работал на телевидении. Там, кстати, я впервые совершенно четко ощутил, как окружающее пространство действует на человека.
– В вашей творческой биографии было одно из самых громких имен современной мировой культуры – режиссер Роберт Уилсон…
– После возвращения из Ирландии у меня в Париже произошла встреча с Бобом Уилсоном, которую я считаю очень важной в моей творческой биографии. Я проработал с ним около 20 лет. Он является знаковой личностью в мировой культуре, в его творчестве причудливым образом преломились балеты Джорджа Баланчина, постановки Марты Грэхем и хореографические эксперименты Мерса Кеннингема, элементы японского театра Но, экспрессионистские опыты Джорджа Макнила. Мне посчастливилось работать его ассистентом на постановках в парижской Опере «Бастилия», самыми резонансными из которых были «Мадам Баттерфляй» Д. Пуччини в 1993 году и «Волшебная флейта» В.-А. Моцарта в 1999 году. Многое из того, что я стараюсь передать своим ученикам и использовать в работе, – от моего великого учителя. Например, умение «распределиться» в сценическом пространстве, почувствовать его физически – телом. Кстати, к этому же времени относится и моя первая встреча с чеховской драматургией. Я получил предложение поставить в Лионе «Чайку». Это событие связано с еще одним приятным моментом в моей жизни – женитьбой. На свадьбу я получил самый дорогой подарок в жизни – билет в любое время к директору лионского театра.
– Оно крайне необходимо в любом деле, где результат возникает из усилий всего коллектива. Удивительное качество чувствовать плечо и дыхание партнеров делает труппу единым целым. Без этого совершенно невозможно работать над спектаклем. Причем для меня, как режиссера, в постановке нет больших и маленьких ролей, для замысла спектакля важны все. Мы с актерами Чехов-центра попытались реализовать эти принципы на практике при работе на мастер-классах над шекспировскими пьесами «Сон в летнюю ночь», «Макбет», «Гамлет» и «Чайкой» любимого мною русского автора А. П. Чехова.
– В ваших театральных экзерсисах на мастер-классах очень чувствовалось стремление «пробиться» к личности актера.
– По мнению Андре Мальро, известного французского писателя, философа, искусствоведа, государственного деятеля, ХХI век будет или веком духовности, или его не будет. Для этого, по меньшей мере, каждый должен ощутить себя частью общего дома. Последние 15 лет (особенно из общения с моими 18–19-летними учениками во Франции) возникло стойкое ощущение, что молодые острее чувствуют причастность к судьбе человечества. Нитью, связывающей каждого с человечеством, по моему мнению, должен стать как раз духовный компонент.
– Без какого качества невозможен актер?
– Без твердого решения чему-то научиться. Нет бездарных актеров, но, по моему мнению, он должен иметь органическое умение выражать реалии времени через призму различных искусств. У некоторых оно отсутствует априори.
– Клоунада представляет один из самых сложных видов актерского искусства. Только на основе собственного материала клоун может найти свою маску. В ней актеру необходимо вывернуть себя наизнанку, показать свое нутро, которое не всегда бывает приятно. Клоунская маска часто требует от актера большого мужества.
– Почему, по вашему мнению, возникла необходимость в спектакле, подобном вашей последней работе – «Я помню все забытое мной»?
– Одна из важнейших тем для меня – жизненное наследие людей, то, что может человек передать другим. Спектакль «Я помню все забытое мной» необычен по многим параметрам. Мы собрали 90 человек в возрасте от 17 до 80 лет – жителей моего родного Анси. Они рассказывали о тех событиях из своей жизни, которые по тем или иным мотивам казались им самыми важными. Эти воспоминания мой друг, драматург Стефан Герен, обработал для сценического исполнения, создав своеобразную панораму человеческих судеб нескольких поколений. Рассказчики затем выступили еще в роли актеров. Причем тексты, авторы которых сохраняли инкогнито, мы давали совершенно другим участникам. В июне нынешнего года мы показали этот спектакль. Энергетика исполнителей в этой постановке, которые по статусу не были даже актерами-любителями, рождала ощущение разорвавшейся бомбы. Значит, во Франции назрела необходимость такого театра, в котором, как в зеркале, отражалась бы история человечества. Меня в свое время просто потрясла, как образец подобного театра, постановка «Братья и сестры» режиссера Льва Додина по знаменитому роману Федора Абрамова.
– А какой театр сейчас нужен зрителю?
– Потребности в театре того или иного типа в каждой стране диктуются и связаны с уровнем развития общества. Вопрос традиционной драматургии в Европе уже отпал, как ушел и интерес к интеллектуальному театру, необычайно популярному в свое время во всем мире. Сегодня человеку необходимы какие-то новые ориентиры в жизни. А это значит, что и для театра встает вопрос: что надо сейчас? Что значит быть артистом в 2009 году? Чехов дал ответ на этот вопрос век назад, но время, безусловно, внесло свои коррективы. Для зрителя, французского например, сахалинский театр, который играет Чехова или спектакль про загадочную русскую душу, неинтересен. Если найти тему, которая не оставит равнодушным актера как гражданина, тогда родится спектакль, интересный всем.
– Имеете ли вы опыт работы с российскими актерами?
– Да. Такой опыт совместного творчества у меня есть: в Московском театре «Школа современной пьесы» уже пять сезонов при полном аншлаге идет спектакль «Неожиданное» по одноименной пьесе «французского Гришковца» Фабриса Мелькио. Главную роль в нем исполняет совершенно фантастическая актриса Анна Каменкова. У сахалинской труппы есть очень большое желание идти веред, и это вызывает ответное желание работать с ними.