Кто поговорит с бедными румынами?
Статья
«Двое румын», конечно же, ощущения душевного комфорта и удобства не оставили. На театр и режиссера спектакля Вячеслава Кокорина посыпались упреки в том, что вместо классики ставят что-то неизвестное, неприятное, бредовое.
Прежде всего хотелось бы напомнить, что спектакль шел на малой сцене. Его постановка в Чехов-центре стала своеобразным продолжением проекта «Лаборатория современной драматургии», в рамках которого зрители могли увидеть спектакли именно по современным пьесам. Из четырех режиссеров двое (Дмитрий Егоров и Вячеслав Кокорин) вернулись на остров, чтобы доработать свои эскизы и представить зрителям завершенные спектакли. Это дало начало следующему проекту, «Лицом к лицу», в котором заложен фундамент малого театра. Его нестандартность и непредсказуемость зрители воспринимают по-разному.
На мой взгляд, вообще неправильно сравнивать малую и большую сцены театра и сетовать на то, что одно подменяется другим, а старые добрые традиции уступают место новым. В малом формате меньшее количество зрителей. То есть сразу как бы оговаривается, что это искусство не для широкой публики. А значит, можно ожидать и нестандартные режиссерские ходы, и эксперименты, и даже ненормативную лексику в речи героев.
«Двое бедных румын, говорящих по-польски» – спектакль совершенно не веселый, несмотря на наличие в нем шуток и юмористических сцен. В центре действия – два человека: Парха – актер мыльных опер и Джина – молодая безработная мать. Несмотря на то, что у Пархи есть работа, на которой нужно появиться вовремя, а Джину ждет дома малолетний сын, они ведут себя так, будто им нечего терять. После ночной тусовки парочка, переодевшись в бедных румын, отправляется в путешествие автостопом. Зубы их почему-то выкрашены черным фломастером, а девушка еще и изображает беременную, подложив под одежду подушку. Нормальному человеку все это не понять. Но далее происходят еще более странные вещи. В поездке путники издеваются над водителем, а потом отдают ему все свои деньги и ценности. Затем садятся в машину к пьяной женщине и обворовывают ее, забрав даже косметику из карманов. Становится ясно – эти люди ночью пьянствовали, а возможно, и принимали наркотики. Двадцатилетняя Джина не помнит, забрала ли она своего ребенка из садика, а потом говорит, что не знает, отводила ли она его туда.
Картина перед зрителем вырисовывается мрачная, временами уродливая. На мой взгляд, заслуга автора пьесы Дороты Масловской, режиссера Вячеслава Кокорина и, конечно же, актеров Василия Бабаева, Елены Бастрыгиной, Андрея Кузина, Татьяны Максимовой и других в том, что на фоне этой болезненной картины они очень тонко обозначили глубокое одиночество героев, смешанное с нелюбовью к самим себе.
Например, когда водитель бьется в истерике из-за хамского поведения своих пассажиров, Джина вдруг советует Пархе: «Дай ему выплакаться, пусть человек поплачет». И с чего это вдруг равнодушная Джина говорит такие слова? Может быть, ей просто самой хочется поплакать. Но способна ли девушка на такие эмоции? Скорее всего, уже нет.
В другой сцене главная героиня, рассказывая о сыне, смутно припоминает, каким она его видела в последний раз: «Я отвела его в садик. Это я точно помню, потому что он вопил как недорезанный, вот так: ыыыыыыыыыыы. Клянусь». Изображая детский плач, героиня воет, будто маленький ребенок.
Джина и Парха очень редко слышат друг друга. В основном их речь – это монологи. Диалоги очень редки. И в те моменты, когда речь идет о чем-то серьезном, говорит чаще Парха. Джина молчит или отвечает односложными фразами на упреки друга в том, что она плохая мать. А в одной из последних сцен герой впервые произносит слово «любовь»: «Только не обижайся. В твоей жизни нет любви! Это же элементарно! Просто тебя никто не любит!» Джина уходит, не отвечая ему. А затем Парха обнаруживает ее повесившейся.
Несомненно, тема потерянной молодежи не является новой ни в литературе, ни в театре. Но нашелся ли ответ – как помочь этим людям, при первой мысли о которых хочется отойти подальше и не видеть их? Скорее всего, однозначного ответа нет. Наверное, поэтому авторы спектакля еще раз столкнули нас с ними лицом к лицу.