Путь на «свободу», или Побег из рая
Статья
Постановками, рожденными в творческих лабораториях и представленными на малой сцене, сахалинцев уже не удивишь. Грустная утопия «Прекрасное далеко» – дитя экспериментальной мастерской фестиваля «Сахалинская рампа-2011».
Напомним, что в октябре, когда проходил фестиваль, все четыре лабораторные работы получили зрительскую оценку «отлично». «Прекрасное далеко» решили «добить» до конца, превратив его в полноценный спектакль. Правда, зрители, видевшие и тот и другой варианты, отмечают, что каких-либо существенных трансформаций с постановкой не произошло. За исключением одного: налицо более слаженная и отточенная игра актеров – народной артистки России Клары Кисенковой, Татьяны Никоновой, Виктора Черноскутова, Романа Татарчука, Сергея Авдиенко и Александра Агеева.
Отметим, что даже рядом с опытными мастерами сцены молодые служители Мельпомены выглядели уверенно. Ощущалось это и в откровенных монологах, и в ангельских полетах (конечно же, совершаемых в прыжке), и в музыкальных экспромтах с гитарой. Последние порой исполнялись актером Романом Татарчуком так отчаянно, что зрителям даже приходилось закрывать уши.
Не зря режиссер Павел Зобнин отказался от возможности перевести спектакль на большую сцену. Существуют истории, созданные именно для малых театральных форм. Несомненно, такой и является «Прекрасное далеко». В зеркальной стене, служащей символом перехода из одного мира в другой, зрители могут увидеть отражение не только актеров, но и самих себя. Благодаря особому расположению сцены они как бы находятся с актерами в одной плоскости. Таким образом создается эффект участия зрителя в спектакле.
Сюжет «Прекрасного далека» достаточно прост и в чем-то даже схож с «Островом Рикоту». В компании людей, знакомых друг с другом не один день, появляется новичок. Постепенно, путем душевных ломок, он приспосабливается к непривычным для него условиям жизни, отказывается от старого, учится новому.
Не похоже, что герои спектакля – ангелы, живущие в раю. Их тоска по свободе, скука, желание достать табак или что-нибудь «посерьезнее» более свойственны людям, отлученным от родного дома и лишенным привычных радостей. Например, тюремным заключенным.
В идеале человеку, попавшему в место с ограниченной свободой, судьба предоставляет возможность остановиться, отдохнуть от суеты. Дарит шанс переосмыслить жизнь, стать мудрее. Наверное, именно это и происходит с оказавшимся в раю Васей. Узнав способ взглянуть на «свободу» (так называют ангелы свою жизнь до рая), герой закрывает глаза и очень хочет вернуться обратно, в ту простую человеческую жизнь, которая отныне для всех жителей рая – «прекрасное далеко». На миг ему это удается. Во сне он видит родной дом, узнает о судьбе близких людей и любимой девушки. Прекрасными и волшебными кажутся ему и ненастье, и ветер, и серые мокрые дороги: то, что раньше раздражало, вселяло уныние и скуку, нынче утешает и радует.
Как подчеркнул один из зрителей в книге отзывов, «после просмотра спектакля еще больше хочется жить на этой грешной и прекрасной Земле». Возможно, это и есть «изюм» постановки: «прекрасное далеко» – не загадочный потусторонний мир, а все хорошее и плохое, что происходит с тобой здесь и сейчас.
Кажется, единственное отличие ангелов от живых людей в том, что они умеют летать. Позже, после неудачной попытки самоубийства одного из героев, становится ясно, что райские жители, как и предполагалось, не могут умереть. Более того, чувства (например, влюбленность, злость) им несвойственны: об этом неоднократно заявляет тетя Таня (героиня Клары Кисенковой), бывшая жительница блокадного Ленинграда, очарованная личностью Владимира Ленина. Но такое категоричное утверждение легко опровержимо. По крайней мере, после сцены с письмами (объявляется почтальон, готовый доставить послания на «свободу») не остается сомнений в том, что ангелы «Прекрасного далека» живее всех живых: они мечтают, переживают, сочувствуют, верят и надеются.
Даже самый старший и самый хмурый из ангелов – Саныч (Виктор Черноскутов), уверяющий товарищей в том, что почта не дойдет, признается, что тоже написал письмо. Адресовано оно не кому-то из близких, не таинственному незнакомцу и даже не Богу (именно к Всевышнему обращается героиня Клары Кисенковой), а смельчаку-почтальону. Он просит посыльного приложить все свои силы к выполнению миссии и доставить весточки адресатам. А если не доставит, то пусть об этом никто никогда не узнает.
Подтверждением душевной, «человеческой» теплоты становятся и подарки, которые привез Саныч из какого-то путешествия. Девушкам – по пуховому платку. Мужчинам – табак и ананас.
Но ангел Маруся о любви узнает не столько из рассказов более опытной тети Тани, сколько интуитивно. Еще не до конца оперившийся Вася пусть не сразу, но отвечает на ее чувства. По очереди ангел-женщина и ангел-мужчина вкушают яблоко, оставшееся от пирога. Все возвращается на круги своя. Согласно библейскому сюжету, эти двое должны быть изгнаны из рая. И действительно они куда-то исчезают. Но вопрос их дальнейшей судьбы остается открытым. Кто-то решит, что Вася и Маруся, действительно, вернулись в «Прекрасное далеко». Или оказались в неком другом измерении.
Отмечу, что в постановках этой же пьесы другими режиссерами в финальной сцене герои держат в руках недвусмысленный сверток – новорожденного ребенка. Это продолжение жизни не в раю, а на Земле. Кстати, в «Острове Рикоту» мятущиеся и страдающие герои в итоге тоже становятся счастливыми родителями. У Павла Зобнина же ничего подобного не наблюдается.
В пьесе многократно звучат слова из одноименной песни «Прекрасное далеко». Хочется верить, что и герои спектакля, причем не только Вася с Марусей, но и все остальные, начали какой-то новый, светлый путь «от чистого истока».