Миссия выполнима

…Шла весна 1957-го года. В стране продолжалась массовая амнистия, бывшие заключенные возвращались из лагерей. С Колымы этапировали 700 власовцев. В Магадане их посадили на огромный пятитрубный пароход «Феликс Дзержинский». Вместе с ними на борту находились около тысячи вербованных, которые тоже возвращались домой. Путь морем предстоял не близкий – до Находки.

Буза среди экс-уголовных пассажиров началась практически сразу после посадки. Они цеплялись к женщинам. Получив отказ, начинали скандалить и драться. Появились первые трупы. Привычный запах смерти спровоцировал бывших заключенных на очередной «подвиг». Они потребовали взять курс на Японию. Пароход с экипажем и пассажирами оказался в руках озверелых бандитов.

Командование Дальневосточным округом подняло по тревоге пограничников.

– Откомандировали туда и десять сотрудников Корсаковской транспортной милиции под руководством майора Меняйло, – вспоминает Василий Павлович. – Прибыли мы на судно под видом подменного экипажа. Рассредоточились. Прошерстив трюмы и всевозможные захоронки, обнаружили 100 кг аммонала. Откровенно говоря, жутко стало, когда поняли, что находимся на настоящей пороховой бочке, которая в любой момент может взлететь на воздух.

Худо-бедно, конфликт погасили: троих закоперщиков бунта вместе с раненым главарем и двумя убитыми сняли на берег. Двинулись в путь. Двое суток в постоянном напряжении, без сна шли до Находки. Там уже было все подготовлено к встрече амнистированных. При их выгрузке обнаружили еще 140 кг аммонала.

О дальнейшем пути следования бывших заключенных Василий Павлович мало знает. Только то, что вплоть до Иркутска они пытались вырваться из эшелонов поезда дальнего следования.

Ему же с лихвой хватило этого тяжелого рейса и его кошмарных последствий. Майор Меняйло на третий день после приезда в Корсаков застрелился, еще один сотрудник Вася Борщевский повесился, сам Курченков и милиционер Полханов заработали псориаз.

– Нервы у ребят не выдержали, вот и покончили с собой, – считает Василий Павлович, – а у меня стресс наружу вылез, до сих пор маюсь. Страшный был рейс. Так иногда жутко становилось, как в детстве.

Во время войны матушка увезла сына из города Ривда Свердловской области в Николаевку, к сестре. В деревне все-таки жилось полегче. Сама устроилась работать на элеватор на станции Маслянской – километрах в пятидесяти от села. Как-то с оказией отправился Вася навестить маму. Ехали на лошадях. Почти до места добрались – спустились густые сумерки. Сельчане распрягли лошадей, решили заночевать, а пацану неймется – к матери охота поскорее. Вот и рванул напрямки через лес. Далеко от места привала убежать не успел: сначала услышал ржание лошадей, а потом увидел стаю волков. Прижался к дереву – ни жив, ни мертв.

Спасли мальчишку кони, которые, обступив его плотным кольцом, не дали прорваться к мальчугану хищникам. Правда, одного жеребеночка волки все-таки задрали.

– Тогда я впервые испытал настоящий ужас, – говорит Василий Павлович. – То, что было после, уже во взрослой жизни, ни в какое сравнение с ним не идет.

Из Николаевки подались мы с матушкой на работу в Омскую область, в подсобное хозяйство. Она – дояркой, я – пастушком. До первого урожая жили впроголодь, потом полегчало.

Кумиром для меня в ту пору был наш участковый уполномоченный. Мужчина серьезный, аккуратный. Словом, хозяин. Как я завидовал его солидности, особенно фуражке – символу его власти. Даже во сне она мне снилась. В итоге после армии пошел служить в милицию.

После того памятного рейса на «Феликсе Дзержинском» моему герою предложили должность старшего оперуполномоченного в Северо-Курильске – отказался. Пошел участковым Корсаковского отдела внутренних дел.

Тревожная обстановка царила в городе в середине шестидесятых. В милицию поступило сообщение, что с севера на Дальний Восток возвращаются военнослужащие, похитившие из арсенала оружие. Возможно появление кого-либо из них в Корсакове.

– И тут приходит ко мне мама одного из демобилизованных, – вспоминает Василий Павлович, – и говорит: «Толян из армии вернулся, каждый день требует у меня деньги, угрожает пистолетом». Стал за ним следить. В один прекрасный день захожу в автобус, смотрю – Толян. Я к нему: куда, мол, собрался. «Уезжаю я, дядя Вася», – отвечает. – Корефан из Владивостока звонил, в гости приглашает». Как отпускать парня, ведь у него оружие?

Доехал вместе до порта. У причала уже почти готов к отходу пароход «Якутия», пассажиры толпятся у трапа.

Подошел к Василию, так и так, разговор есть, и веду его к комнате матери и ребенка. Вижу, следом за нами еще один человек движется. Как впоследствии оказалось, это был трижды судимый рецидивист по фамилии Митин. Только закрыл за нами дверь – Толян на меня кинулся. Ударил его между ног – тот заорал. Тут Митин дверь выломал и тоже в драку кинулся. Пока с ним возился, Толян очухался и удрал. Бежит по вокзалу, пистолет, привязанный бинтом к ноге, за ним тащится. Люди кругом, а внимания на бегуна никто не обращает. В общем, ушел.

Задержали его по ориентировке уже во Владивостоке. Я поехал забирать. Парень плачет, говорит, хотел отдать пистолет, но испугался. Допрашивать мне его запретили, сказали: «Так вези, на месте разберемся». Приехали в Корсаков. Через несколько дней пришло сообщение, что во Владивостоке совершено нападение на банк. Если бы парня не задержали раньше, был бы он среди тех бандитов – вместе служили они на севере. А так осудили его на два года. Отбыл наказание, вернулся, приходит ко мне, просит устроить на работу. Устроил рабочим на картонную фабрику.

… Шел 1967-й год. Корсаков захлестнула серия краж и более тяжких преступлений. Василий Павлович поставил перед собою задачу – довести количество нераскрытых дел до минимума.

– Работал сутками напролет, – говорит он. – Подчиненным тоже расслабляться не давал. В итоге мы довели количество раскрываемых преступлений до 96 процентов. И представили меня к награде. Правда, к какой – не сказали.

Откровенно говоря, уж и не рад был свалившейся почести – зачастили к нам в отдел из управления внутренних дел с проверками. Все не верили, что за девять месяцев можно в городе навести порядок. Документы чуть ли не под лупой изучали – все в полном порядке. Так я и стал орденоносцем. Пригласили на работу в Южно-Сахалинск, вроде, на повышение. Отказался. Корсаков – родной, здесь каждая собака меня знала, а в областном центре надо было все начинать сначала.

– На нас троих приходилось почти 900 осужденных из Мордовии, Саратова, Молдавии и т.д., которым наказание в местах лишения свободы изменили на работу на стройках народного хозяйства. В том числе в Корсаковском порту, – неспешно продолжает рассказ мой собеседник. – Контингент подобрался еще тот – неуправляемый. Месяца два жил вместе с ними в общежитии, порядок наводил. Хорошо, администрация порта взяла на себя материальное содержание, за счет чего удалось укрепить нашу тройку кадрами.

Тем не менее, 30 человек пришлось отправить с «химии» назад за колючую проволоку – распоясались на воле. А через какое-то время откомандировали меня за пополнением спецконтингента в колонию, в пос. Ясное Тымовского района. Туда, где досиживали срок возвращенные мною бузотеры. Приезжаю, начальник колонии и говорит: «Убить тебя хотят, Вася, твои бывшие подопечные». Поинтересовался, есть ли у меня оружие. А я его принципиально не беру, вдруг в запале кого из уголовников подстрелю.

Собрали заключенных выяснить, кто грозился расправой над начальником комендатуры. Все молчат. Словом, обошлось без эксцессов. Зато в Корсаков привез очередную партию строителей народного хозяйства.

После этой командировки Василий Павлович согласился на перевод в областное управление внутренних дел, в отдел уголовного розыска. Думал, поспокойнее станет. Ан нет. В году по 220-230 суток дома не бывал, все мотался по командировкам. Так продолжалось пять лет. В 1979 году первый секретарь обкома партии Павел Артемович Леонов предложил его кандидатуру на должность руководителя режимной службы аэропорта. Отсюда в 1984 году он и уволился на пенсию по выслуге лет. Но работать не прекратил – устроился старшим инспектором аэродромной службы. И лишь два года назад окончательно и бесповоротно ушел на заслуженный отдых.

– Домашним хозяйством нынче занимаюсь, – смеется Василий Павлович, – квартиру обихаживаю. С правнуками вожусь – внучки давно повырастали, своих детей завели. В общем, дел хватает. Жаль, конечно, что молодость быстро пролетела. Однако ничего не поделаешь – такова жизнь. Но я на нее не в обиде.