Тёртая морковка

Музыка нас связала

«Где-то на краю земли остров зелёный стоит Сахалин, сердцем и душой его был, есть и будет город один…» — так много лет тому назад про славный Южно-Сахалинск пели под гитару мои друзья из общежития ЮСПК СахГУ. Эти строчки — их собственного сочинения, как и музыка. Главными заводилами в нашей музыкальной компании тогда были Дмитрий Согреев и Александр Андреев. Обычно ближе к вечеру парни устраивали концерты на лестничной площадке. Происходило всё в духе «что вижу, то пою». Девушки шагали по ступенькам пятиэтажки на Ленина, 282, и почти для каждой из трёхсот рождались оригинальные строчки.

Мрачные улыбки девчат мгновенно улетучивались. Им изрядно повезло, что рядом проживали поющие голоса филфака и отделения «Музыкальное образование». Тогда, еще в 1998 году, здесь выпускали педагогов музыки. Что ни говори, а музыка в нашей общей обители царила всегда — от рассвета до следующего рассвета. Пока какой-нибудь реактивный вахтёр типа Инессы Константиновны не оказывался в мгновение ока на одном из пяти этажей, вставляя нам символических «люлей». Что, естественно, было делом бесполезным. Из динамиков магнитофонов продолжали звучать свежий хит от «Сплина», проверенное «Кино», ругательный «Сектор газа», лиричные «Руки вверх» тоже во многих комнатах были в почёте.

— Слышь, пацаны! А как нашу вокальную группировку-то назовём? — спросил я как-то у гитаристов возле кухни с тремя электрическими плитами.

В момент наших творческих мук со сковородкой вошла Алёна Чинюк. Она, как всегда в спокойной манере, шинковала на тёрке морковь, чтобы заправить ею соевое мясо. Современной молодёжи не понять наших вкусовых пристрастий.

— Точняк! — выкрикнул Кирилл Степанов. — Наша группа будет называться «Тёртая морковка»!

Далее, под влиянием директора ЮСПК Руслана Витальевича Якименко, музыкальный коллектив «раскрутили» до вселенских масштабов, помог и Сергей Харин — продюсер известной в нашей стране группы «Балаган Лимитед». Так «Тёртая морковка» переименовалась в «Пари», и песни сразу же стали другими, немного отстранёнными от нашей общаги.

Первое знакомство с альпинизмом

Окончив в 1998 году среднюю школу села Краснополье Углегорского района, я до последнего момента не мог определиться с выбором профессии. Тянуло душой в сельское хозяйство, ведь детство провёл в родном колхозе, а с другой стороны — хотелось влиться в ряды интеллигенции. Классный руководитель Галина Стасюк, учитель русского языка и литературы, вспоминая мои лаконичные сочинения, сразу определила меня в словесники.

Как в воду глядела. Вместе с мамой добрался в столицу области на междугороднем автобусе. Определили в общежитие. Открыв ключом картонную дверь, сразу же обнаружил на потолке самых древних обитателей данного жилища — «стасиков». Тараканы чувствовали себя вольно, даже убойная «Машенька» (был такой мелок) их не брала. Приелись. Да и мы к ним со временем притёрлись.

 — Эй! Слышь! Иди сюда! — прокатилось эхом по длинному коридору.

 — Мадам, вообще-то у меня имя есть!

Знойная мечта поэта прекрасных форм, не будем называть её инициалов, чтобы не ставить человека в неловкое положение, попросила помочь.

— Надо паренька через окно затянуть!

— А как? Я не умею!

— Научим!

Привязали простыню к батарее. Пришлось быть на подстраховке, старательно двумя руками придерживая белоснежную ткань, на уголочке которой был выбит чернилами говорящий штамп «ЮСПК». А незнакомец, словно бойкий волк в «Ну, погоди!», насвистывая под нос, мужественно совершил свой подъём с первого на третий этаж.

И студент, и дворник

Всем пришлось несладко в 90-е на закате. 2000-й год наступал. На стипендию особо не разживёшься, а кушать растущим организмам хотелось всегда. Особую популярность тогда набирал жгучий перчик. Оранжевое вьетнамское чили на ура заходило под булку хлеба от комбината имени Кацева. Затем общаговских резко замучил гастрит. По-прежнему всех тянуло на местную лапшу «Рамен» с душистой приправой. Можно было даже не запаривать — употребить вприкуску, хрумкая под кружку крепкого чая. А тут завхоз Анатолич из педколледжа попросил нас пианино спустить по ступенькам с помощью досок. Так через мат и товарищеское плечо мне удалось найти постоянную подработку дворником.

— Роза Абрамовна, я немного сегодня задержусь, — обратился я к нашему преподавателю русского языка и литературы ЮСПК.

— Сколько тебе нужно времени для уборки нашей большущей территории, столько и делай. Знаю, что все лекции перепишешь, — отвечала она.

С Розой Абрамовной Булгаковой мы всегда строили доверительные отношения. Отличник народного просвещения наставляла в молодости ещё моего учителя начальных классов Фаину Ивановну Ломакину.

— Страшное дело.

— Что такое, Розочка Абрамовна?

— Да, студенческое племя нынешнее слово «германцы» внутри текста с большой буквы пишет…    

— А мы какими были? Вы были моей находкой.

Таким оказался наш разговор пару-тройку лет назад, когда, уже будучи в почтенном возрасте, заслуженный учитель России, ветеран Южно-Сахалинского педагогического колледжа СахГУ, преподаватель кафедры русского языка продолжала вести уроки. На случай того, если иссякли слова для диалога, она всегда нам говорила просто: «чувствуете, что ваша речь оскудела, читайте классическую литературу».

Большим везением было участие в спектаклях литературно-драматического кружка «Росинка», которым Роза Абрамовна и руководила. Он ведёт свою историю с 1969 года. Репетировали в музыкальном зале нашей общаги. Мудрая и человечная женщина никогда не запрещала передавать эмоции произведения классиков своими словами, просила лишь придерживаться сюжетной линии.

Одну из ярких постановок мы совместно организовали по сельским рассказам «Беседы при ясной луне». Особенный русский писатель Василий Макарович Шукшин как будто пером вытаскивал из бумаги живые голоса людей. А потому для тех, кто родом из деревни, вжиться в роли «смешных и печальных, идеальных и бытовых» не составляло большого труда.

Так Роза Абрамовна через разные постановки вложила в нас любовь к родному языку и литературе, подстегнула не бояться как самой сцены, так и жизни во всех ее красках.