Трудный путь курильского рения
Драгоценный металл пока ждет своего инвестора
Об уникальном курильском месторождении рения писали много, и все же о нем почти не знает обыватель. Из-за того, что научные открытия пока не переросли в успехи экономики. Добывать редкий металл так и не начали, хотя работы в этом направлении продолжаются. О текущих исследованиях мы беседуем с первооткрывателем месторождения, директором Института вулканологии и геодинамики РАЕН, доктором геолого-минералогических наук, академиком Генрихом Штейнбергом.
Все пишут: да, да, надо осваивать. И ничего не делается, денег нет. Ни копейки. В 1994 году вышла статья в Nature, в 1995-м прилетел к нам янки, месяц изучал, смотрел и сказал, что они готовы инвестировать производство с нуля. Я ему ответил, что надо решать эти вопросы в Москве, потому что рений – стратегическое сырье. На этом все и остановилось.
В 2001 году мы получили лицензию на поисковые работы и до 2006 года по ней работали. Но у государства денег нет, поэтому использовали свои или привлеченные средства. Например, нам помог в те поры еще мало известный олигарх Роман Абрамович. Я вышел на него в 2000 году случайно, как на депутата, а потом с ним как с бизнесменом был заключен контракт на финансирование работ по рению. Он с нами сотрудничал до 2003 года включительно, мог бы это делать и дальше, если бы ему дали развернуться.
Когда мы написали заявку на лицензию, потребовалось вернуть государственные средства, затраченные на ту работу, которую мы делали по договору с Минприроды с 1995 до 2000 года. Тут нас Роман Аркадьевич поддержал.
А в 2007 году мы уже получили лицензию на разведку и добычу рения...
– Кто именно получил?
– Институт вулканологии и геодинамики, который мне пришлось организовать еще раньше. Причем сам не занимался, а просто сказал своей лаборантке-юристу: «Люба, сделай все», – она и оформила документы. «Полное товарищество», очень редкая форма организации – в России их, может, всего десяток. И вообще говоря, это самая честная форма. Во всех этих ООО, АО или ЗАО ты отвечаешь только активами организации, а в полном товариществе – еще и личными средствами.
В плане получения лицензии у нас был приоритет: мы первооткрыватели. Все месторождения принадлежат государству, оно объявляет тендер, аукцион – кто больше дал, тот и получил. Одно исключение – если у тебя свидетельство об открытии, ты можешь получить лицензию без конкурса.
Вот оно, свидетельство об установлении факта открытия месторождения полезных ископаемых: «Институт вулканологии и геодинамики в лице...» Оформить его мне подсказал в свое время один бизнесмен. Я думал: красивая бумажка, в рамочку и на стенку, а она, оказалось, имеет очень четкую финансовую стоимость. Это самый дорогой документ.
В конце 2002 года приходит ко мне один молодой господин и говорит: с правительством у вас ничего не получится, поверьте нашему опыту. Свидетельство об открытии не продается и не покупается, а вот организация, которой принадлежит свидетельство, может быть продана вместе с ним...
– Но вы не продались...
– Не сложилось. Этот господин представлял американцев, которые просчитали стоимость освоения месторождения – 68–70 млн долларов. Причем погашение инвестиций, даже при тогдашних ценах на рений, предполагалось очень скорым, два-три года.
Вообще 70 млн для горнодобывающего предприятия – это немного, по тем временам было 2,5 млрд рублей. Нормальное месторождение полезных ископаемых обходится в десятки миллиардов, и это «длинные деньги», хоть и гарантированные.
Вот сейчас установки доработают оставшийся срок, и – «тогда считать мы стали раны, товарищей считать». Посмотрим, во что обходится одна, во что другая. Хотя трехмесячный срок маловат для того, чтобы прогнозировать результат на много лет вперед. Мы считаем, что опытно-промышленная установка должна отработать примерно год.
А там начинается масса других моментов: обеспечить энергетическую базу, построить на всем пути в 4 км канатную дорогу – пока она есть только на последнем участке. В свое время японцы на вулкане Кудрявом достаточно успешно добывали самородную серу и руду, у них была канатная дорога от бухты до вершины, а в кратере была узкоколейка, по которой ходили вагонетки. Внизу же стояла обогатительная фабрика.
– Судя по всему, рений стране очень нужен. Он дорог. Что же мешает сейчас вложить средства в его добычу?
– Да, нужен. Видите, у меня журнал на столе, в нем статья «Без рения ракеты не летают». У нас было по меньшей мере восемь поручений правительства, начиная с Черномырдина и заканчивая Трутневым и Рогозиным. Вот последнее, от 16 февраля 2015 года – «исследовать... возможность... сырьевой базы рения». Вот поручение, подписанное Трутневым, 2013 год. Три поручения 2007–2011 годов, подписанные Ивановым, который тогда был вице-премьером...
Долгое время рений представлял сугубо научный интерес, практического применения ему не видели. А после войны обнаружили его совершенно неожиданные свойства – он оказался очень плотным металлом практически без теплового расширения. Сплавы, легированные рением, позволяют поднять температуру в двигателях на 200–250 градусов выше, чем у самых жаропрочных сплавов, а это примерно плюс 15–20% по мощности без увеличения расхода горючего. И ресурс рениевых двигателей увеличивается в 4–8 раз.
До 1980-х годов рений применяли в основном в военной, сверхзвуковой авиации и ракетной технике, но сейчас и гражданская авиация перешла на сплавы, легированные рением. Еще одна область, где рений используется достаточно широко, – нефтехимия. Все высокооктановые виды топлива делаются на рений-платиновых катализаторах.
В 2008 году цены на рений достигали, по некоторым данным, 12 тыс. долларов за 1 кг. К 2013 году они снизились до 3,5–3,7 тыс. долларов, тем не менее, рений остается одним из самых дорогих промышленных металлов.
По природным запасам рения на первом месте в мире стоит Чили, на втором месте – США, а на третьем — Казахстан. Мировое производство рения стабильно растет и в настоящее время составляет около 60 т.
В течение последнего десятилетия более 50% мирового производства рения поставляет чилийская компания Molymet, но этот товар на много лет вперед законтрактован американскими производителями газотурбинных авиационных двигателей.
В России производство рения ограничено переработкой вторичного ренийсодержащего сырья и, по разным оценкам, не превышает 0,5–1,5 т.
– Как в целом выглядит добыча ценного металла на вулкане?
– Получать будут не непосредственно рений, а его концентрат. Условно говоря, руду с высоким содержанием рения.
Схема такова: вулканический газ направляется в емкость, которая заполнена сорбентом. Там рениевые минералы осаждаются. После этого газ не выбрасывается в воздух, а уходит в холодильник и конденсируется. Конденсат газа – это примерно 10 %-ная смесь кислот, в основном серной и соляной.
Следующий шаг – этим кислотным раствором промывается сорбент, и соединения рения переходят в раствор, который подается на ионообменную колонну. Весь металл оседает в анионообменной смоле, и получается концентрат с содержанием рения 15–20%. Вот эта насыщенная рением анионообменная смола и вывозится на комбинат для дальнейшей переработки.
Вообще рений на рынке продается в виде двух продуктов. Один – перренат аммония, NH_4ReO4. Там примерно 69–70% рения. И второй вариант – металлический рений: от фольги и проволоки до слитков.
– А чем различаются установки, которые испытывались в этом году?
– В свое время было получено четыре патента на способы промышленного отбора газов, установки сделаны как раз на основании этих изобретений.
Существенное различие – разная номенклатура сорбента, он может быть тонкий, как пыль, или грубее. Но самое главное – вид сорбента. Скажем, цеолит очень дешев, на Сахалине есть месторождение, которое, в общем-то, почти никому не нужно. Мы, когда надо было, приезжали с машиной, грузили тонну-другую и увозили.
Заполнение сорбента тоже происходит по-разному. Например, первые 60% заполняются быстро, за неделю, но чтобы набрать 95%, нужно потом еще два месяца качать газ. Вначале скорость сорбции рения высокая, а дальше начинает уменьшаться. Выбор оптимального регламента (режима работы установки) – задача инженерно-экономическая, которая будет решена в процессе опытной эксплуатации.
– Вы уже подсчитали, сколько ценного металла позволяет добыть одна установка?
– Это зависит от того, какую площадь выхода газа она закрывает и какое содержание газа на этой площади. В пределе можно добывать 36 т в год. Но предельный результат не есть оптимальный.
Сейчас мы полагаем, что надо задействовать одну площадку, на ней отработать регламент, обеспечить получение 2–3 т рения в год, погасить инвестиции и начать получать прибыль. А дальнейшее зависит от конъюнктуры: спрос определяет предложение. Утвержденные динамические запасы позволяют расширить производство.
– Когда же будет завод?
– Такой же абстрактный вопрос: «А когда деньги будут?». Когда будут, тогда и будет.
Мы убедились, что этим методом можно получать концентрат рения. А теперь начинается, я бы сказал, экономически-бухгалтерская часть. Три сорбента стоят по-разному, эффективность у них разная. Нужно отработать регламент, то есть выбрать сорбент, с учетом стоимости рассчитать, с каким интервалом его менять: или получить 3 т рения за полгода, или 2 т, но за месяц…
Кстати, особенно удачным этот сезон был потому, что с нами работали пилоты высокого класса. На вулкане Кудрявом я работаю с 1989 года, летал здесь со многими, и скажу однозначно: пилоты МЧС летают лучше всех! Это не просто мнение пассажира – у меня летное свидетельство и полторы тысячи часов налета в составе экипажа.
Вулкан Кудрявый по-японски назывался Иодакэ – «серная гора». Он расположен в северо-восточной части острова Итуруп, в центральной части Медвежьего хребта, в 2 км юго-западнее горы Медвежья. Высота 986 м. По структуре сложный стратовулкан с несколькими кратерами. Известны извержения Кудрявого в 1779 и 1883 годах, фреатические взрывы в 1946 и 1999 годах. В настоящее время фиксируется сильная фумарольная (газовая) активность.
За 20 лет на кратере Кудрявого вертолеты садились раза три или четыре, а в этом году – 24 раза! Доставили более 20 т груза и аппаратуры. Это результат блестящей работы руководителя авиации МЧС Дальневосточного региона полковника Антона Лебедева, выполнившего несколько посадок на кратере, и командира экипажа Сергея Подлесных, который выполнил основной объем работ.
– В свое время вы открыли на Кудрявом рениит – первый известный минерал с содержанием рения. А как появилась идея добывать металл из вулканического газа?
– Когда обнаружили минерал, возник естественный вопрос: откуда он там взялся? И выдвинул я не такое уж неожиданное предположение: из газа, поскольку больше неоткуда. Опробование показало – да, в газе есть рений.
На вулкане действует ряд фумарольных площадок. На пяти основных измерены расход выходящего газа и содержание в нем металла. Утверждены динамические запасы рения – 36 т в год.
Формулировка интересная: «динамические» – это то, что сегодня выносится на поверхность из кратера. Будут ли такие запасы через 10 лет – кто его знает. Может случиться извержение, землетрясение или другое стихийное событие, и, возможно, ситуация изменится. То есть имеются определенные риски для бизнеса. Объект этот принципиально новый, в мировой практике таких примеров нет и, соответственно, нет правовой, научно-технической и методической базы.
– Считается, что Курильское месторождение рения – единственное в мире экономически выгодное...
– Оно просто единственное в мире, и сравнивать его не с чем. Рений, пожалуй, самый редкий металл, который существует в природе. Если золота добывают около 2 тыс. т в год, платины – 1,5 тыс. т, то рения – примерно 55–57 т. Мировая добыча рения в 80-е годы была 20–22 т в год, из них 7–9 т в СССР. При этом 90% советского рения добывалось в Казахстане. А сегодня он уже по долгосрочным контрактам ушел в Штаты, Европу, Японию…
– Генрих Семенович, вы вместе с группой вулканологов с августа работали на Итурупе, на вулкане Кудрявый. Если вкратце, каковы итоги?
– В этом году на Итурупе мы испытывали три опытно-промышленных установки, ОПУ, позволяющие получать концентрат рения из газа. Геологическая часть работы закончена в 2011 году, теперь идет этап испытаний ОПУ.
С нами на договорной основе сотрудничают три организации, разработавшие по совместным патентам эти установки: из Казани, из Санкт-Петербурга и основная – ВНИИХТ, входящая в структуру Росатома. Казанцы уже завершили свою часть и уехали, а две другие установки еще работают в ноябре.
Необходимо хотя бы год поработать в экспериментальном режиме, чтобы решить, какой из вариантов брать для проектирования промышленной установки.
Вошли в контакт с американцами, обо всем договорились, написали под них лицензионное соглашение, где были расписаны сроки, финансирование. Договорились о том, что они входят в полное товарищество и на 100% его финансируют.
В июне 2008 года планировали подписать контракт, но в апреле появился закон, ФЗ-57, который касался инвестирования в объекты, имеющие стратегическое значение. Отныне на них иностранцы не могли иметь контрольный пакет. Американцы посмотрели на это и сказали: «С Россией, даже имея контрольный пакет, работать сложно...» – и сделка не состоялась.
– А что же российские предприниматели?
– Свои бизнесмены не идут, потому что рениевого рынка в стране нет. Рынок – это торговля, это конкуренция. А у рения основной заказчик и потребитель – предприятия военно-промышленного комплекса, то есть государство. Вывозить за рубеж его нельзя. А на родине тебе предложат цену вдвое ниже мировой – и что ты будешь делать? Складывать его, надеясь на лучшие времена?
Поэтому бизнесмены говорят: добивайтесь поправки к закону или отдельного закона, что продукцию месторождения Вулкан Кудрявый разрешено экспортировать. Или гарантируйте приобретение продукции по ценам мирового рынка… Пока работаем за счет бизнесмена, который надеется, что Родина нас поддержит… Надежда умирает последней.
Генрих Семенович Штейнберг (род. 1935, Ленинград) в 1961 году первым из советских вулканологов спустился в кратер действующего Авачинского вулкана, получив ценные данные о его состоянии.
В 1964–1971 гг. занимался геологией Луны и испытывал первые луноходы. В 1968–1971 гг. прошел подготовку как космонавт-исследователь, однако из-за гибели экипажа корабля «Союз-11» путь в космос для ученых оказался надолго закрыт.
В детстве играл в футбольном клубе «Локомотив», в 1952 году был вратарем юношеской сборной Ленинграда. Имеет первый разряд по баскетболу и по боксу.
Генриху Штейнбергу посвящена неоднократно издававшаяся повесть Андрея Битова «Путешествие к другу детства», стихи Иосифа Бродского, Евгения Рейна, Александра Городницкого, Глеба Горбовского, Александра Кушнера.
Фото автора и из архива Генриха Штейнберга