Рассказы о профессиях. Педагогика в разных плоскостях

Авиаторам Дальнего Востока, а также Забайкалья и Сибири это имя говорит о многом: Александр Васильевич – величина в авиационном спорте, да еще какая! Достаточно сказать, что в 1985 году он был чемпионом Российской Федерации по высшему пилотажу, не раз становился лучшим среди авиаспортсменов Сибири и Дальнего Востока. И если Парамонов привил любовь к небу, разглядел в ком-то способности к летному мастерству, значит, это на всю жизнь. Учился в аэроклубе у Парамонова – хорошая рекомендация для тех, кто приходит поступать в летные училища.

Он и педагог, и ас. Например, первым среди сахалинских спортсменов сделал в воздухе фигуру высшего пилотажа, называемую абракадаброй. Без таких полетов в разных плоскостях (а не просто со взлетом и посадкой) летчику-спортсмену жизнь будет казаться пресной, как еда без соли.

Работа в аэроклубе не только романтика. Надо выполнять и абсолютно прозаические задания. Но всегда согревает мысль, что скоро у твоих подопечных будет первый самостоятельный полет. Этот день остается в памяти навсегда.

Прошло уже 37 лет, а Парамонов до сих пор помнит 17 июля 1971 года – дату первого самостоятельного вылета. И самолеты, на которых учили летать – Як-12, рассчитанные только на обучаемого и инструктора. Машина, которая могла подняться в воздух даже с футбольного поля! Курсант Парамонов быстрее всех схватывал теорию и практику, а потому и самостоятельный вылет ему дали раньше других. И дальше начался стремительный взлет. После Як-12 он успешно осваивал новые типы спортивных самолетов – Як-52 и Як-55, с 1982 года стал летчиком-инструктором, потом – летчиком-инспектором, который проверяет в том числе и инструкторов. А через год поехал учиться в Подмосковье высшему пилотажу. И в тот же год стал тренером сборной Российской Федерации по Дальневосточному региону. Через два выполнил норматив мастера спорта СССР и завоевал чемпионский титул по высшему пилотажу.

На Сахалин Александр Васильевич попал благодаря пристрастию к рыбалке. Друзья-авиаторы были у него повсюду. Приехав на остров порыбачить, отправился в Южно-Сахалинский аэроклуб. Там коллеги попросили помочь в перестановке спортивного Як-55 на специальные лыжи для полетов зимой. А потом предложили перебраться на остров с материка – на рыбалку доберешься на автомобиле, летать есть на чем… А что еще надо летчику-пенсионеру, чтоб чувствовать себя счастливым!

Если поглядеть с земли на фигуры, которые выполняются в небе, дух захватывает. А у сидящего в кабине, наверное, вообще вместо нервов – стальные канаты и вместо сердца – «пламенный мотор». Однако мнение это глубоко ошибочное.

– Летчик, у которого нет чувства страха, плохой летчик, – говорит Александр Васильевич. – Сколько раз приходилось видеть, как ребята бахвалились, причем уже имея опыт, а потом теряли бдительность и…

Об этом он не устает повторять курсантам. Здесь кроется одна из основ летной профессии: дело не в том, бояться или не бояться, а в том, чтобы не потерять самообладания и присутствия духа.

Доводилось ли бывать в плоском штопоре? – спросил я у именитого летчика. И плоский штопор, и другие нештатные ситуации в биографии Александра Васильевича бывали. Для него это привычная работа, пусть и связанная с риском. Некоторые моменты вспоминает с юмором. Иногда обучаемые от страха могут так схватиться за ручку управления – не оторвешь. У женщин в таких ситуациях сила хватки возрастает раз в 30! Но запомнился другой случай. Было это 20 лет назад.

С авиазавода города Арсеньева в Приморском крае нужно было перегнать в Хабаровск, с промежуточной посадкой в Дальнереченске, новенький Як-55.

По инструкции в таких случаях надо покидать самолет с парашютом. Выпрыгни Парамонов – никто бы ему плохого слова не сказал. Машину было жалко. Стоила она по тем временам немало: 240–250 тыс. рублей. Самолет новенький, еще краской пах, ему летать и летать…

– Сесть было некуда. Слева – ЛЭП, вправо – не дотянешь. И вот замечаю болото, – вспоминает мой герой. – Туда можно плюхнуться – плевать на инструкции. Открываю фонарь кабины. Отсоединяю привязные ремни. Отстегиваю парашют. И все это время пытаюсь запустить движок. Сижу в падающем самолете как на табуретке. И тут… мой Як заводится! Докладываю диспетчеру о происшествии, поворачиваю к аэродрому. Там меня встречали пожарка и скорая, но они не понадобились. Потом начался разбор прерванного полета.

Оказалось – левая емкость для горючего была пуста. А в правой топлива было чуть больше стакана. Оно-то и спасло – во время переворотов натекло по шлангам и трубкам.

– Посмотрели заводские и говорят: в рубашке, парень, родился... Я и сам понял: если б не решил поделать фигуры после взлета, горючее закончилось бы сразу. В лучшем случае угробил бы самолет…

Тут же выяснилось – готовившие самолет к вылету техники не сняли заглушку с основного бака, поэтому горючее в емкостях израсходовалось, а дальше не поступало. Их наказали, а Парамонову дали премию – аж 50 рублей – за спасение дорогостоящей техники. Тогда это были деньги не под стать нынешнему полтиннику, но явно не эквивалентны тому риску, которому летчик подверг себя, спасая самолет…

Отводить душу в небе Парамонову приходится не так часто, как хотелось бы. Да и заработком инструктора не прокормишься. Даже вместе с пенсией. Но все эти трудности не заставят Александра Васильевича стать полностью «земным» человеком. Чтобы было понятнее, он привел такой пример. Недавно у него обучался американец (имеющий, между прочим, российские корни) Мэтт Петренко. У себя на родине он освоил 17 типов самолетов. Но этого ему показалось мало – захотел научиться летать на спортивных. И объяснил свое желание просто: надоело летать в одной плоскости. Хочется человеку переворотов в воздухе, перегрузок и адреналина в крови. Что уж тогда говорить о летчике, с юности породнившемся с небом!