Суд от слова «судьба»
О плюсах и минусах профессии судьи, самых интересных процессах и о том, нужно ли жалеть преступников
Традиционно в середине первого летнего месяца Сахалинский областной суд отмечает день своего основания. В этом году структуре исполняется 82 года. Накануне праздника председатель нашего областного суда Михаил Король согласился на интервью.
– Михаил Николаевич, расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного о себе.
– Я уроженец Амурской области. После службы в армии поступил на юридический факультет Дальневосточного государственного университета, который окончил в 1985 году. Первая должность в судебной системе – народный судья Ивановского районного народного суда Амурской области. Затем последовательно являлся председателем этого же суда, судьей Амурского областного суда. В 1996 году меня избрали заместителем председателя Амурского областного суда. На Сахалин я приехал около восьми лет назад, когда меня назначили председателем Сахалинского областного суда.
– Какой процесс вам показался наиболее сложным? Какое дело вы не забудете никогда?
– Работал я тогда судьей коллегии по уголовным делам в Амурском областном суде. Приходилось много ездить по региону, проводить выездные судебные заседания. Однажды мне поручили рассмотреть уголовное дело в Архаринском районе. Это был удивительный процесс, очень мощный по эмоциональному накалу, по сложности. И интересный с исторической точки зрения.
В то время процессы проводились с участием народных заседателей. По данному делу их было двое – мужчина и женщина. Женщина была активная, занимала серьезную должность – зампредседателя райисполкома. Видно, что с властным характером.
Обстоятельства дела были таковы: два молодых человека распивали спиртное, между ними произошла ссора. Гость хозяина квартиры, где все это происходило, нанес ему смертельный удар ножом. На крик в комнату вбежала бабушка убитого, она тоже проживала в этой злосчастной квартире. Преступник бросается на нее с ножом и смертельно ранит. И, надо же было случиться такому трагичному совпадению, в этот момент из школы вернулась внучка этой бабушки – девочка лет девяти… Эксперты, помню, около ста ударов насчитали на ее теле. Дичайшее преступление.
Преступник еще пытался скрыть следы, трупы прятал со своей сожительницей. И квартиру эту в итоге они обокрали. Подсудимый был молодым парнем. С виду скромный, тихий. Помню, семья тогда от него отвернулась, родители так ни разу и не навестили, родной брат от него отказался.
Посовещавшись с народными заседателями, мы пришли к единому мнению, что этот человек заслуживает высшей меры наказания – смертной казни. Через несколько дней, когда нужно было уже оглашать приговор, гляжу, боевая народная заседательница совсем сникла – бледная, растерянная. Говорит: «Я все ночи не сплю! Так переживаю. Вроде и преступление доказано. Но ведь приговор – смертная казнь!».
Пошли оглашать приговор, на середине примерно помощница моя уже в полуобморочном состоянии, буквально падает. Я читаю приговор и ее придерживаю. При этом шепчет, чтобы не делали перерыв, иначе она уже не сможет выйти в зал судебного заседания. Так вот и происходило оглашение приговора.
Но и это еще не все. Проходит срок кассационного обжалования приговора, а его никто не обжалует. А ведь так нельзя – все же смертная казнь, должна же хотя бы еще одна инстанция проверить все материалы дела. Пришлось тогда адвоката уговаривать обжаловать приговор. Верховным судом приговор суда был оставлен без изменения. Однако этот приговор не был приведен в исполнение в связи с объявлением моратория на применение смертной казни. В итоге осужденному заменили смертную казнь на пожизненное лишение свободы. Я даже в какой-то мере облегчение почувствовал, когда об этом узнал.
– Существует ли у вас какой-то определенный ритуал подготовки к судебным заседаниям?
– Да нет никаких ритуалов. Единственное – никогда не выходил в зал судебного заседания, не изучив досконально материалы рассматриваемого дела. Несмотря на колоссальную нагрузку, особенно в период работы районным судьей. Ведь тогда не было ни мировых судей, ни сокращенного порядка рассмотрения дел, ни помощников судей. Все категории дел рассматривал один судья: сегодня материалы в отношении мелких хулиганов или бракоразводные процессы, завтра – разбой или убийство.
При этом приходилось каким-то образом приспосабливаться, чтобы и сроки не нарушать, и решения качественные выносить. Например, сейчас в производстве мировых судей значительное количество уголовных дел частного обвинения: сосед с соседом подрался, родственник с родственником что-то не поделил и т.п.
Работая районным судьей, я старался не выносить приговоры по данной категории дел. Приговор этих соседей ведь не помирит, а клеймо судимости может жизнь подпортить – ладно самому осужденному, но и его детям-внукам. Поэтому принимал все меры досудебного порядка к примирению. Я приглашал стороны на беседу, предлагал виновной стороне принести извинения, убеждал, что конфликт приговорами не погасить. После первой беседы около 70 проц. граждан мирились. Остальные приходили к примирению после второй беседы. Но были и такие, которые никак не хотели идти на мировую. Тогда выносилось постановление о возбуждении уголовного дела, затем постановление о его прекращении с привлечением к административной ответственности и наказанием, например, в виде 15 суток ареста. Кстати, за все шесть лет работы в районном суде не было ни одной жалобы по данной категории дел.
– Супругов, задумавших развестись, тоже примиряли?
– А как же. Да раньше и практика такая была: прежде чем выносить решение о расторжении брака, предоставлялся срок для примирения в шесть месяцев. И, действительно, на многих мужей обращение в суд действовало отрезвляюще: добрая половина и пить бросали, и буянить, семья в итоге сохранялась. Хотя однажды я отступил от этой практики и сильно пожалел. Супруга, помню, так эмоционально выступала на процессе о невозможности сохранения семьи, что народные заседатели убедили меня развести их сразу. Зато спустя какое-то время эта женщина встретила меня и припомнила: мол, что ж вы так? Всем примирение даете, а мне – сразу развод. Я ведь просто попугать мужика своего судом хотела, а вы взяли да и развели нас, семью разрушили.
– Должен ли судья быть добрым?
– Ну, доброта является неплохой чертой человека. Наверное, судье нельзя быть добреньким. Это потом боком выйдет и судье, и самому подсудимому. Как сказал когда-то Гете, судья, который не способен карать, становится, в конце концов, сообщником преступления.
Вспоминается один случай из судебной практики. Одному мелкому хулигану за совершение пьяного дебоша грозило 15 суток административного ареста. После эмоционального выступления этого хулигана я проявил к нему определенную жалость, назначив наказание в виде штрафа. А через некоторое время встретил его в местах лишения свободы. Там в ходе небольшого общения он очень сожалел, что ему не дали 15 суток и он не понял, что такое лишение свободы. А ведь тогда он не успокоился, продолжил хулиганские разборки, совершил более серьезное преступление.
– Что вам больше всего не нравится в вашей работе?
– Наша работа имеет свою специфику. Тот, кто хочет посвятить себя судейскому труду, должен знать, что это очень кропотливый и зачастую неблагодарный труд, поскольку практически каждый день приходится терпеть много негатива. Не зря же один из дореволюционных классиков говорил, что слово «суд» при всяком разговоре уже томит предощущеньем горя.
Действительно, люди вынуждены идти в суд в основном из-за возникших проблем и бед, многие не могут сдерживать своих эмоций. А судье, независимо от обстановки в зале заседаний, нужно быть спокойным, рассудительным и выдержанным.
– А что, по вашему мнению, привлекательного в вашей профессии?
– Во всем мире профессия судьи является вершиной юридической карьеры. Мне нравится моя работа тем, что здесь нужно постоянно самообразовываться, повышать свою квалификацию. Наверное, только с возрастом понимаешь смысл поговорки – я не настолько молод, чтобы все знать. Помню, когда после окончания первого курса юрфака приехал в село к родителям на каникулы, так консультации раздавал направо и налево: и по пенсионному законодательству, трудовому и проч. Думал, а чему же еще четыре года можно учиться, когда я и так все знаю? Сейчас, отработав судьей 28 лет, понимаю, что знаю ничтожно мало. Судье учиться нужно постоянно. Это как плыть против течения. Стоит остановиться – и вот тебя уже отнесло назад. И ты не соответствуешь своей должности.
– Опасна ли профессия судьи?
– Не опаснее, чем другие профессии. Думаю, профессия журналиста сейчас более опасна. Вместе с тем в связи со спецификой судейской деятельности жизнь и здоровье судьи находится под особой защитой государства.
Когда я еще работал в районном суде, приходилось частенько для рассмотрения материалов выезжать в колонию строгого режима на их же транспорте. От райцентра до колонии было около 60 км. Водителями были осужденные, которым разрешалось передвигаться без конвоя. Так и ездили в одном уазике втроем: осужденный, судья и секретарь судебного заседания. Еще и поболтаем по пути о том о сем, как обычные попутчики.
Рассуждая об опасности профессии, хочу напомнить, что вообще-то у нас около 70 проц. судей – женщины. И если бы в связи с опасностью ввели запрет на работу слабого пола в суде – в один миг была бы парализована работа всей судебной системы.
– Какие основные проблемы, на ваш взгляд, стоят сегодня перед отечественной системой осуществления правосудия и каковы способы их разрешения?
– Я остановлюсь на такой проблеме, как участие граждан в отправлении правосудия. В советское время для этого широко использовался институт народных заседателей. Действительно, народные заседатели очень помогали судье вынести взвешенное решение. Порой их житейского взгляда и не хватало для полной картины. И образовательную функцию они выполняли. Народные заседатели видели, как работают судьи, как они выносят решения, а затем доводили информацию до своих коллективов. Когда народных заседателей не стало, доверие к судам снизилось.
Присяжные заседатели сегодня участвуют в ничтожно малой доле процессов, их нет ни в мировых судах, ни в районных. Всего в год около 4–5 уголовных дел рассматриваются с их участием. Насколько мне известно, на это уже обращено внимание и идет разработка соответствующих законопроектов.
– Вы считаете обвинительный уклон судебного процесса мифом или все же это реальность современного российского уголовного судопроизводства?
– Если мнение об обвинительном уклоне в наших судах связано с малым количеством оправдательных приговоров, то это, конечно же, миф. В России, в отличие от других стран, совсем иная система судопроизводства. У нас прежде чем уголовное дело попадет в суд, по нему проводится кропотливая работа органов дознания, следствия. Обвинительное заключение подписывается прокурором. Нередко дела прокурором возвращаются на дополнительное расследование.
Наверное, не многие знают, но в 2014 году 69 проц. всех уголовных дел, поступивших в суд, рассмотрено в особом порядке. Это когда лицо признает свою вину и просит рассматривать дело без вызова свидетелей, без исследования в судебном заседании доказательств. Здесь оправдательных приговоров вообще не может быть. Часть дел прекращается в суде за примирением сторон. Тем не менее в прошлом году судами области были вынесены оправдательные приговоры в отношении 36 человек.
– В зарубежных СМИ описаны случаи, когда человека осуждают лет на 20–30 тюрьмы, а потом выясняется, что он невиновен. В нашей стране, и регионе в частности, случаются судебные ошибки, когда невиновных осуждают, а виновных оправдывают?
– Через 20–30 лет? Да у нас так долго-то и не сидят. Знаю по сообщениям в прессе, что только на днях поступили первые два ходатайства со всей России о досрочном освобождении от тех, кто был осужден на пожизненное лишение свободы после введения моратория на смертную казнь. По закону, отсидев 25 лет, заключенный имеет право на условно-досрочное освобождение.
Что касается судебных ошибок, то они, конечно же, встречаются. Но в основном они исправляются на стадии апелляционного либо кассационного производства.
– Кто он – современный преступник? Изменился ли его портрет за последние годы?
– Не сильно, я вам скажу. И раньше, и сейчас преступники – это чаще всего обычные граждане, которые живут рядом с нами. Порой и не поймешь, что могло подтолкнуть человека к совершению преступления. Среда влияет, характер, обстоятельства. Оступается человек. Всякое бывает.
– Какими важными событиями в судебной системе вам запомнился 2014 год?
– В первую очередь вспоминается юбилей, который отмечался в ноябре прошлого года, когда исполнилось 150 лет со дня подписания императором Александром II Судебных уставов, послуживших началом Судебной реформы 1864 года. В указе императора Правительствующему Сенату говорилось о необходимости «… водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных». Кроме того, были введены институт мировых судей, присяжных заседателей, институт адвокатов (присяжных поверенных).
Другим важным событием, можно сказать, историческим, является то, что с 6 августа 2014 года начал свою деятельность единый высший судебный орган в виде Верховного суда РФ. Высший Арбитражный суд РФ был упразднен, а все вопросы осуществления правосудия, отнесенные к его ведению, переданы вновь созданному Верховному суду РФ.
Ну и на местном уровне к важным событиям могу отнести начало строительства нового здания Южно-Сахалинского городского суда.
– Довольны ли вы итогами работы судов области за прошлый год?
– К положительным моментам я отнес бы то, что оправдала себя новая апелляционная процедура проверки не вступивших в законную силу судебных решений по гражданским и по уголовным делам. Повысились оперативность и качество рассмотрения дел. В то же время необходимо отметить, что именно в апелляционной инстанции выявляются судьи, которые рассматривают дела поверхностно, без всестороннего исследования всех обстоятельств, как того требует закон.
– Что бы вы еще хотели сказать в заключение нашей беседы.
– Пользуясь случаем, я хотел бы высказать слова благодарности судьям Сахалинской области за то, что они достойно выполняют возложенную на них миссию по осуществлению правосудия
– Михаил Николаевич, спасибо за интересную беседу!
В 2014 году в Сахалинской области судами было рассмотрено более 166 тыс. судебных дел (это больше позапрошлогоднего показателя на 34 проц.). Из них окончено порядка 94 тыс. гражданских дел, 36,6 тыс. дел об административных правонарушениях, 4,6 тыс. уголовных дел.