Контрасты Кутового

Кто-то подсчитал, что он успешно провел семь тысяч операций. Сам хирург признается, что их точно не меньше пяти тысяч. А дальше он просто устал считать

Анатолий Кутовой – нейрохирург. Об основных вехах его жизни красноречиво говорят цифры: практика в нейрохирургии – 44 года, общий стаж работы в медицине – 55 лет. Сахалинской областной клинической больнице он отдал почти 45 лет. Несмотря на почтенный возраст (Анатолию Петровичу 78 лет), он до сих пор самостоятельно проводит операции. В России оперирующих хирургов такого возраста – единицы. Ведь этим людям необходимо уметь по много часов работать в не самом удобном положении и с нагрузкой на глаза, предельно концентрироваться и нести огромную ответственность за жизнь пациента. Не каждому это под силу. О состоянии островной медицины, причинах возникновения грозных болезней и о том, почему человеку вредно уходить на пенсию, Анатолий Кутовой рассказал в интервью.

– Анатолий Петрович, вы коренной сахалинец?

– Нет. Я родился в Дагестане, в городе Хасавюрт. Окончил медицинское училище в Махачкале, затем – Кубанский медицинский институт имени Красной Армии. На тех, кто выпускные экзамены сдавал на одни пятерки, так называемое распределение не распространялось. Предложили выбрать любое место, в том числе и Сочи. Но я выбрал Сахалин.

– Почему?

– Очень хотелось кататься на лыжах. На Кубани-то, какой снег? На Сахалине сперва меня направляли работать в Оху, но потом переиграли, и поехал я в Новиково (Корсаковский район). Тогда там была шахта, добывали уголь, германий. Население поселка – всего 1200 человек, зато своя больница и 30 хирургических коек. Сейчас такой охват даже представить себе сложно. Тогда, в 60-х, метели были, не то, что сейчас. По три месяца могло не быть дороги до Корсакова. Сообщались с городом только морем, на плашкоутах, или же по воздуху, на вертолетах.

– Медицина того времени сильно отличалась от современной?

– Конечно. Мы тогда своими руками делали разные приспособления, я даже сам собирал ангиографическую приставку (она используется при введении контрастного вещества в сосуды головного мозга больного, чтобы сделать их видимыми на рентгеновских снимках). Диагностика тогда была агрессивной по отношении к больному. Например, чтобы найти опухоль головного мозга, нужно было сделать дырку в черепе, закачать туда воздух, пациент испытывал боли, иногда его вводили в кому. Ни о каком УЗИ и речи не было. Сейчас обследование больного проходит безболезненно, безопасно.

– Сколько вы проводите операций в месяц?

– Сейчас уже не так много, как раньше. У нас молодых хирургов в отделении достаточно, есть кому работать. Меня это очень радует.

– В некоторых СМИ проходила информация, что за всю практику вы прооперировали семь тысяч пациентов. Это правда?

– Может быть. 5-6 тысяч – точно. Дальше я уже их просто не считал.

– Пациенты тогда, в 60-х, и сейчас – отличаются?

– Так же, как и люди вообще. Когда я только приехал на Сахалин, сразу для себя отметил, какие же островитяне доброжелательные, участливые. Сейчас все не так. Перелом, я считаю, произошел в 90-х. Вдруг стало можно все и всех ругать. Плоды этой вседозволенности мы и пожинаем. В наши дни пациенты пожилого возраста настроены по отношению к врачу потребительски.

– А в плане болезней? Раньше сахалинцы были более здоровыми?

– Я бы так не сказал. Население области стало меньше, но заболеваемость осталась на прежнем уровне.

– Благодаря качественной диагностике?

– Именно. Сейчас заболевание головного мозга обнаруживается у пациента совершенно случайно, когда человека беспокоит что-то совсем другое и он решает пройти обследование, к примеру, с помощью компьютерного томографа.

– Что онкология у нас молодеет, тоже неправда?

– Еще в прошлом веке говорили, что у нас все молодеет, не только онкология. И инсульты, и инфаркты, и гипертония, и все подряд.

– Действительно ли рак головного мозга – самый коварный и вылечить его невозможно?

– Вообще, рака головного мозга не бывает. То заболевание, которое вы имеете в виду, называется глиобластомой. Это злокачественная опухоль, которая может расти безгранично. Ученые всего мира пытаются разгадать загадку появления этой болезни. Мое мнение: все это запрограммировано и заложено в человеке.

– Плохая экология, вредные привычки, стрессы – получается, это не причины онкологии?

– Это сопутствующие факторы. Главное – наследственность, генетическая предрасположенность. Можно предположить, что уже при рождении в организме человека есть информация, когда и чем он будет болеть. Или же не будет, если не пускать в ход те самые раздражители – влияние плохой экологии, образ жизни и прочее. Сейчас есть возможность удалять опухоль полностью. Но через 3-6 месяцев нередко происходит рецидив. Дмитрий Хворостовский, Жанна Фриске… Эти люди получали самое лучшее, современное лечение, но и их это не уберегло. Врачи дают таким пациентам 1,5 – 3 года жизни максимум. Но я уверен, что наука все же разгадает эту загадку, научится добывать и расшифровывать эту информацию.

– Давайте поговорим о болезнях сосудов. Эта проблема актуальна, не меньше, чем рак.

– Вся беда в том, что с годами любой сосуд теряет эластичность.

– Получается, это естественный процесс?

– Абсолютно. Сосуд сужается, утрачивает эластичность, плюс – холестериновые бляшки. При повышении кровяного давления сосуд просто лопается, ломается. Это и есть кровоизлияние, геморрагический инсульт, который влечет разрушение клеток. Но сосуд может и закупориться, блокировать поступление крови, клетки тоже начинают отмирать – это уже ишемический инсульт.

– В последнее время много говорят о том, что есть полезный холестерин. Сало свиное есть можно?

– Нежелательно. Действительно, наука различает так называемый «хороший» и «плохой» холестерин. Лабораторно выделяют холестерин разной плотности, агрессивности и прочее. Считается, что вредный холестерин находится в животных твердых жирах. Это масло сливочное, сало. Жиры же растительные, наоборот, содержат полезный холестерин. И рыбий жир хорош. Им богата печень трески. А вот в икре холестерин плохой.

– Раз уж мы начали развенчивать мифы… Существует мнение, что врачи, особенно хирурги, за своим личным здоровьем совсем не следят: курят, злоупотребляют алкоголем и вредной пищей, сквернословят. Это так?

– Есть в этом доля правды. Я считаю, что в плане заботы о своем здоровье, врачи – самый безответственный народ. И виной тому занятость. Ждут, пока не прижмет уже серьезно.

– Но вы же, наверное, исключение?

– Да куда там! До 50 лет, пока ничего не болело, не обращал на себя внимание.

– Наверное, ничего не беспокоило?

– Как у всех. То одно, то другое. Выпьешь – голова трещит, куда ей деваться (смеется)? И молодые врачи сейчас точно такие же. Вот сидит он в операционной, когда он будет лечиться? Его самого пациенты ждут.

– Был такой знаменитый хирург – Федор Углов. Он прожил более ста лет. Одним из принципов здоровья он считал «доброделание и трудолюбие». Вы согласны с ним?

– Полностью. Если человек хочет долго жить, он должен постоянно трудиться. Как только он перестает работать, начинаются болячки, быстрое старение. Отправляют с почестями человека на пенсию – значит, обрекаю его на быстрое старение.

– То есть вы за повышение пенсионного возраста?

– Нет, повышать пенсионный возраст не стоит. Но на пенсии человек тоже должен трудиться. Это сродни скоростному поезду, который резко начал тормозить. Аварии не избежать. Человек должен много работать. Отдых – это не есть лежание на диване. В отпуске нужно вести активный образ жизни. Лыжи, коньки, ходьба. Нагрузка должна быть каждодневной.

– А позитивные эмоции способны продлить жизнь? Говорят, что большая радость – это тоже стресс.

– В такую радость, что может навредить, я не верю. Чаще любая позитивная эмоция благотворно влияет на организм.

– Вы говорили о том, что приехали на Сахалин из-за возможности кататься на лыжах.

– Профессионально этим не занимался, но исходил на лыжах все сопки вокруг Южно-Сахалинска. И сыновей к этому приучил.

– Ваши дети пошли в медицину?

– Нет, к сожалению. С одним из сыновей пытались поступить в медицинский вуз, но не удалось набрать нужный балл. Сейчас мои дети заняты в других сферах, далеких от медицины.

– Вы суеверный человек?

– Верю в приметы. На операцию, например, идешь, обязательно посмотришь, правильно ли все надел. Во всем этом, считаю, есть глубокий смысл, это успокаивает, вселяет уверенность, что все пройдет хорошо, без сбоев и форс-мажоров. Если я иду домой, и мне дорогу перебегает черная кошка, я на это не обращаю внимание.

– Врач, тем более хирург, сталкивается со смертью гораздо чаще, чем большинство людей. С годами это событие перестает быть чем-то особенным? Можно ли вообще привыкнуть к смерти?

– К смерти привыкнуть невозможно. Каждый врач тяжело переживает смерть пациента. Мучается, думает – все ли я сделал для этого больного, все ли предпринял? Особенно, если пациент умирает внезапно, для врача это серьезное испытание. Я понимаю, что люди рано или поздно должны умереть. Никто еще не прожил вечность. Таков закон. Если смерть кажется неизбежной, она должна случиться в больнице, чтобы был шанс применить все возможности медицины и попытаться спасти человека.

– Как вы отдыхаете? Как поддерживаете душевное равновесие?

– В зимний период – рыбалка. Также люблю ходить пешком. В областной больнице я работаю вот уже 45 лет, и каждый день на работу добираюсь только пешком, в любую погоду. Летом – дача. Мне эта морковка да картошка, которые я выращиваю, нужны постольку поскольку. Главное – физическая активность.

– Чего вы пожелаете сахалинцам и курильчанам в наступившем году?

– Только всего самого хорошего. Чтобы люди были добрее друг к другу, внимательнее, не проходили мимо чужой беды. Человек должен культивировать доброту в своем сердце, не быть занятым только своими проблемами.