Семи нянькам вопреки

Тогда, 18 декабря 1976 года, в окрестностях Южно-Сахалинска разбился самолет Ил-14 ледовой разведки. К его поискам подключился поисковый отряд при облсовете по туризму и экскурсиям, который возглавлял Валерий Андреевич. Назначение этого отряда – искать заблудившиеся группы туристов. Но вызволять из беды приходилось не только их. Когда случилось ЧП, организацией поисков и спасения занимались все силовые ведомства – милиция, армия, органы госбезопасности и пр. Структуры, подобной МЧС, тогда не было. Считалось, что подобная надстройка лишняя. Но, как гласит поговорка, у семи нянек дитя без глаза.

– В ее верности мы тогда хорошо убедились, – вспоминает участник того спасотряда при облсовете по туризму и экскурсиям Валентин Шинкарев. – Организовывать поисковые и спасательные работы на месте падения поручили УВД области. Там мы были уже через два часа после известия о крушении. На улице заметало, и мы рассчитывали без промедления выехать в район, где мог упасть самолет. А в итоге трое суток просидели в коридорах УВД.

Спасателям из отряда В. Полякова говорили: вот мы найдем самолет, тогда уже и вы подключитесь. Недоумению не было предела: кому только пришло в голову такое? Задача поисково-спасательного отряда, который передали в распоряжение областного милицейского руководства, как раз в том, чтобы оперативно отправиться к месту трагедии, найти как можно быстрее пострадавших и пр. Вслед за ними потом идут остальные силы. Но команды выходить на поиски не было. Для В. Шинкарева такая затяжка была особенно тяжела: в том самолете находился его друг и коллега Юрий Кудрин – собственный корреспондент Центрального телевидения СССР на Сахалине. Вместе с ним Валентин Николаевич снял не один сюжет для главной информационной программы страны – «Время».

Ожидая начала поисков, члены спасотряда прикидывали: если б самолет упал в открытом месте, его бы обнаружили. Даже в непогоду. Значит, искать Ил-14 нужно было в сопках, в окрестностях Южно-Сахалинска.

Поняв, что ждать «милостей» от руководителей не стоит, спасатели решили действовать сами.

– Решение созрело быстро, – вспоминает Валентин Николаевич, – позвонить нашему коллеге по отряду, моему однокласснику по 10-й школе Володе Цветкову. Мы с ним занимались спортом, у нас в отряде, можно сказать, сложилась своя группа – он, я, Валера Поляков, Юрий Георгиевич Брагин, наш учитель физкультуры, у которого мы в школе занимались. А Володя к тому же служил в КГБ – достаточно солидной организации, чтобы к ней прислушалось милицейское начальство.

Одноклассник ситуацию понял и оценил быстро. В скором времени к зданию УВД подъехал вездеход. Поехали в сторону карьера Известковый. Время было послеобеденное, погода не баловала. Даже собственные лыжи плохо было видно! До наступления сумерек оставалось совсем чуть-чуть… До верха дошли, но следов падения не обнаружили.

– Начальник УВД выскочил из машины и давай ругать нас: мол, вы соображаете, что делаете, не понимаете, что вам потом может быть! – смеется В. Шинкарев. – А мы-то как раз хорошо понимали, чем может закончиться такая спасательная операция для неопытных лыжников. Сказали об этом ему, а он кричит: чего вы тут раздуваете ажиотаж!

В это время появился один из областных руководителей. Поинтересовался, в чем дело. Начальник УВД пожаловался на вредных спасателей, перегородивших дорогу, а те предложили ему посмотреть на «спасателей». Он заглянул и ахнул: мальчишки и девчонки сидят в одежде как для лыжной прогулки, простые лыжи, простые ботинки, в которые влезает один теплый носок. А на улице пуржит! В итоге в грузовик посадили спасотряд В. Полякова. Он вместе с остальными принял решение – раз в районе Известкового нет никаких следов, то поиски надо начинать от карьера Лиственничный. Уже там, на месте, руководство УВД дало команду: каждому из спасателей дается группа спортсменов (их все-таки решили привлечь) – человек 40–50.

В. Полякову вместе с остальными снова пришлось решать задачу: как не потерять время, а соответственно и мобильность. Людям, прошедшим не одну туристскую тропу и побывавшим не в одной экстремальной ситуации, было понятно: неопытный в таких вещах люд будет как гири на ногах. В поисках нужно будет смотреть, чтоб с ними ничего не случилось… И тут на выручку пришла смекалка. В. Поляков распределил спортсменов по своим спасателям, отправил их и сказал руководству, что выдвигается вслед за ними. Таким образом, у группы в составе Полякова, Шинкарева, Цветкова, Брагина и Сергеева оказывались развязанными руки. Где надо искать место катастрофы, они уже примерно представляли. Когда двинулись в путь, услышали комментарий находившихся рядом руководителей поисков: орали больше всех, все ушли уже, а они валяют теперь дурака.

Самолет нашли через два часа. Был он там, где и предполагали. Если в окрестностях Известкового он не упал и с воздуха следов падения не обнаружили, то значит, потерпеть катастрофу мог в верховьях гор, расположенных восточнее Южно-Сахалинска. Рассудив так, сразу пошли по юго-восточному склону, поднялись к вершинам и метров за 300 вдали увидели что-то похожее на торчащий пенек. Из-за плохой видимости трудно было сказать, что же это такое. Пенек был оранжевого цвета и оказался хвостом разбившегося самолета Ил-14. Как стало понятно на месте, от удара он разломился на две части. От крыльев отлетели двигатели. Самолет шел ниже находящейся впереди вершины. И врезался в нее. Уже потом комиссия выяснила, что экипаж решил сократить путь. Но погода уже испортилась. И потому находившуюся впереди вершину не заметили. Она была чуть ниже заданной высоты…

– Самолет зацепился за нее крылом, – объяснил В. Шинкарев, который потом принимал участие в работе комиссии по расследованию трагедии. – Установили, что как раз в это время он сделал правый крен. Это у всех летчиков как рефлекс на препятствие. Но находившуюся справа скалу не увидели. Если бы высота была чуть больше… И если б он пошел влево, ничего бы не произошло. Отчего же летчик заложил этот злополучный крен вправо, точно сказать не мог никто…

В хвостовой части спасатели нашли двух живых людей – научных работников, которые летали на ледовую разведку. Они сидели в маленькой туалетной комнате. А рядом лежал член экипажа – бортмеханик. Уже позже выяснилось: после катастрофы он был жив и умер меньше суток назад… Он-то и обустроил прибежище, где выжившие смогли укрыться от холода и пронизывающего ветра. Цветкова и Сергеева сразу же отправили вниз к карьеру, чтобы они сообщили: место падения обнаружено, людям нужна помощь. Раций у спасателей не было, о сотовых и спутниковых телефонах и подумать никто не мог.

Потом научные работники рассказали комиссии, как все было. Один из них во время полета играл в шахматы с Ю. Кудриным в хвосте. Ближе к Южно-Сахалинску Кудрин ушел в блистер – выпуклый большой шар в передней части самолета для наблюдений за обстановкой с воздуха. На его место пришел второй научный работник. Самолет при ударе разломился как раз по столу, за которым они сидели. Оба ученых буквально вылетели из салона. Вслед за ними выбросило бортмеханика – он в это время вышел в салон, чтобы переодеться… От удара член экипажа пострадал сильнее, чем двое выживших ученых. Когда прошел шок, они втроем смогли добраться до хвостовой части. Потом уже мертвого бортмеханика вынесли на улицу – места в той кабинке было очень мало. Если б на препирательства ушло меньше времени, то живы были бы все трое!

Своего друга В. Шинкарев нашел по торчащему из снега ботинку. Позднее установили, что он вылетел из блистера. Летчики, находившиеся в кабине, оказались погребенными под ней.

Ветер тем временем усиливался. Никто не знал, когда придет помощь. И придет ли она сегодня. А стрелки уже показывали четыре часа дня, начало потихоньку темнеть. Но в окрестностях шумел только ветер. Тогда стали думать, как эвакуировать пострадавших. Еще одну ночь они бы уже не вынесли.

– Мы топориками вырубили кусок дюралевой обшивки, из нее сделали что-то типа саней, – вспоминает Валентин Николаевич. – Закутали людей в спальные мешки. В таком положении их можно было вывезти по распадку вниз. И тут слышим – звук вертолета.

Он подлетел к склону и завис на максимально низкой высоте, ткнулся передним колесом в снег. Из него выскочило двое человек – военных медиков. Выживших после падения подняли в кабину. Вертолет взмыл вверх и улетел – погода балансировала буквально на грани.

Спасатели вздохнули с облегчением – жизнь пострадавших вне опасности. Но тут выяснилось, что у офицеров нет ничего, кроме шинелей и сапог. Задание выполнено, но людей не бросишь. Для них сделали временное укрытие – под крылом. Из остатков салона вытащили чехлы для двигателей и соорудили из них навес. Принесли часть дюралевой обшивки, чтобы разжечь на ней костер. Собрали дрова, газовые горелки, отдали все свои теплые вещи. Себе оставили только футболки и штормовки.

Когда вышли к карьеру, обнаружили, что оттуда все уехали. Согреться было негде, а во время спуска все промерзли. Выйдя на трассу, стали голосовать. Хозяин остановившегося «Запорожца» порядком был удивлен: люди с лыжами, вышедшие со стороны сопок в плохую погоду, остановили его и не могут ничего сказать.

– А мы тогда уже так закоченели, что говорить было трудно, – смеется В. Шинкарев. – Человеку со стороны действительно было и непонятно, и страшно, и забавно…

Добравшись до города, Валентин Николаевич первым делом поехал домой к Кудрину, сообщить семье страшное известие. Быть другом в такие минуты бывает очень тяжело… Вскоре всю группу вызвал к себе тогдашний глава области, первый секретарь обкома КПСС Павел Леонов. Ему рассказали всю эпопею, и он пригрозил «поубивать это милицейское начальство». Оно тогда наверняка услышало в свой адрес немало нелестных эпитетов. Но система поисков и спасения кардинально поменялась только с созданием МЧС, в 90-х годах, после распада Советского Союза.