Юбилей Сахалинской и Курильской епархии: Рыковская церковь

В честь 30-летия Южно-Сахалинской и Курильской епархии Sakh.online рассказывает историю первых храмов на островах. По случаю юбилея магистр теологии, протоиерей Виктор Горбач рассказал об одной из первых православных церквей на Сахалине, которую открыл известный сахалинский миссионер — иеромонах Ираклий.

Путь отца Ираклия к православной вере был связан с чудом.  Однажды во время сильного наводнения затопило бурятское селение, где он жил. Спасаясь, он дал обет принять крещение, если избежит гибели. Все жители, кроме него, погибли, а он не просто крестился, но пошел в монастырь, где вел самую аскетическую жизнь. После принятия священного сана иеромонах Ираклий отправился миссионером на Амур. В 1882 году его впервые направили служить на Сахалин, в пост Александровский. Затем на несколько лет его переводят на Камчатку, а в 1886 году он вновь возвращается на остров, в село Рыковское.

Известный русский писатель Антон Павлович Чехов, посещая Сахалин, встречался с иеромонахом Ираклием, и даже оставил свидетельство о его миссионерских поездках.

«При мне еще на Сахалине находился иеромонах Ираклий, родом бурят, без бороды и усов, из Посольского монастыря, что в Забайкалье. Он пробыл на Сахалине 8 лет, и в последние годы был священником в Рыковском приходе. По обязанностям миссионера он ездил раз или два в год по Ныйскому заливу и по Поронаю крестить, приобщать и венчать инородцев. Им было просвещено до 300 орочей. Конечно, в путешествиях по тайге, да еще зимой, о каких-либо удобств нельзя было и думать. На ночь отец Ираклий залезал обыкновенно в мешок из бараньей шкуры, в мешке у него были и табак, и часы. Спутники его раза два-три в ночь зажигали костер и согревались чаем, а он спал в мешке всю ночь», — вспоминал русский классик.

В своей деятельности отец Ираклий соединял различные служения. Он духовно окормлял каторжников и вольных крестьян, чиновников и военных, предпринимал трудные поездки в станы к представителям коренных народов Севера и преподавал детям Закон Божий. Тяжелое служение на острове подорвало его здоровье. В 1890 году Указом Священного Синода он был освобожден от послушания на острове и включен в число братии Соловецкого монастыря. Первая служба отца Ираклия в Рыковском состоялась 22 июня 1886 года, прямо на центральной площади. Видя, что до постройки церкви еще далеко, священник обратился к епископу Камчатскому и Курильскому Гурию с прошением разрешить проводить службы в приспособленном помещении. Временный храм был обустроен в одной из казарм местной тюрьмы, и уже 8 июля, на праздник Казанской иконы Божией Матери, там отслужили первая литургия. На праздник собралось свыше тысячи жителей Рыковского и других окрестных селений. Только младенцев в тот день причащалось более ста душ. Церковь занимала часть арестантской казармы. Простой деревянный иконостас, обтянутый парусиною, имел две большие иконы — Христа Спасителя и Божией Матери, а остальные малого размера, в четверть аршина. Облачения на престоле и жертвеннике — ситцевые, подсвечники деревянные, самодельной работы. Одним словом, все было устроено просто и аскетично.

Новую церковь открыли в 1886 году к празднику Пасхи. Жители Рыковского сообща украсили светлый просторный храм. Отбывавший каторгу на острове писатель Иван Ювачев вспоминал, что в возведении храма стремились принять участие все селяне.

«Рыковские жители замечательно, дружно отнеслись к украшению своего построенного светлого храма. Кто не мог принять участие в этом деле своим личным трудом, те выписывали в складчину церковную утварь. Жены чиновников во главе с Кржижевской шили священные ризы и облачения на престол и жертвенник. Сам начальник округа занялся выпиливанием ажурных царских дверей из разных пород деревьев. Одним словом, каждый хотел оставить какую-нибудь память о себе. Кроме внутреннего убранства и составления надписей на иконостасе, меня попросили нарисовать транспарант Воскресения Христова в окно на колокольню», — писал каторжанин.

Место церковного старосты было предложено Ивану Ювачеву: «Я согласился и весь ушел в это церковное хозяйство, в составление хорошего церковного хора, в производство восковых свечей, церковные спевки и писание нот, понятно — скучать не приходилось».

В Рыковском Иван Ювачев познакомился с Марией Кржижевской, сестрой милосердия, действительным членом Императорского Православного Палестинского Общества, которая не только помогала в благоустройстве храма, но и работала фельдшером в местном лазарете. Узнав о тяжелой жизни сахалинских ссыльных, о невыносимых бытовых условиях поселенцев, недостатке сестринских рук при тюремных лазаретах, Мария Антоновна Кржижевская добровольно приехала из Санкт-Петербурга на Сахалин. Кроме ежедневных работ в аптеке и в лазарете в качестве фельдшера, она как акушерка посещала дома рожениц.

«К своим обязанностям она относилась свято, как солдат на войне. Ее ничто не могло остановить, если она знала, что люди нуждаются в ее помощи. Там, где осенью и весною во время разлива реки не может пройти телега, она идет вброд по воде. Когда страшные бураны буквально засыпают снегом, она с большими усилиями ползет по сугробам. Вся перемерзнет, измучается, но не отступит от намеченной цели», — описывал труд Марии Кржижевской Иван Ювачев.

Свою медицинскую деятельность она совмещала с должностью заведующей метеорологической станцией. Смерть Марии Антоновны в возрасте 38 лет от туберкулеза сильно потрясла жителей Тымовского округа, каждый считал своим долгом проводить ее в последний путь. На старом кладбище за могилой милосердной сестры до сих пор ухаживают селяне. На могильном кресте указаны даты ее рождения и смерти: 23 января 1854 года — 8 июня 1892 года, а неизвестный автор написал в некрологе: «Бывало, ночью с фонариком идет не одну версту по мокрым местам на роды. Промокнет до пояса, устанет, но тем не менее приходит и завтра, и послезавтра, и так целую неделю». Мария Антоновна своей жизнью и служением показала пример подлинно христианского отношения к близким и явила подвиг самопожертвования.

В своей книге «Восемь лет на Сахалине» Иван Ювачев описывает момент прощания с Марией Кржижевской: «Похороны этой исключительной женщины на Сахалине собрали все село Рыковское. Каждый считал себя счастливым оказать покойной то или иное внимание. От начальника до последнего каторжника — все понимали, что Тымовский округ лишился самого дорогого человека, служившего не из-за денег и не ради каких-либо личных выгод для себя, а единственно ради простой идеи — помочь несчастным. Когда опустили гроб в землю, толпа женщин навзрыд заплакала, вспоминая все доброе, которое она им оказала. Тут только развязались языки, замкнутые при жизни Марии Антоновны ее смирением: все они наперебой спешили поведать публике удивительные примеры самоотверженной любви к ним покойницы… Как бы в дополнение к деятельности Марии Антоновны на Сахалине, оставшееся после нее небольшое имущество все было роздано бедным… Величая покойницу своей матерью, некоторые простодушные люди чуть ли не боготворили ее, как святую».

Сохранилось несколько архивных фотографий рыковской церкви. Иногда ее внешний вид на фото настолько различается, что возникает сомнение: а тот ли это храм? В 1905 году во время Русско-японской войны в церкви случился серьезный пожар. На восстановление понадобилось несколько лет, завершен ремонт был только в 1911 году.

Гонения на православную церковь начались на Дальнем Востоке и, в частности, на Сахалине сразу после прихода к власти большевиков. 25 февраля 1918 года Дальневосточный краевой комитет Советов и Самоуправлений издал печально известный приказ об отделении школы от церкви и упразднении должности законоучителей в учебных заведениях.

С 1920 по 1925 годы северная часть Сахалина была занята японцами, в это время храм стал местом объединения оставшихся на острове русских людей. Сюда они могли прийти не только на общую молитву, но и получить помощь в различных вопросах жизни в условиях оккупации. После того, как японцы покинули север острова в 1925 году, антирелигиозные гонения продолжились с новой силой.

В июне 1925 года председатель Рыковского районного ревкома сообщает в окружной ревком: «Агитация церковников есть. Группа верующих во главе с попом Гневушевым будирует массу и играет на жизненных инстинктах в отношении изъятия икон из школ, а главное с передачей церковных денежных средств в распоряжение райревкома. В Рыковском многие из верующих говорят, что если в школе не будет преподаваться закон божий, то они не будут посылать учиться своих детей в школу».

В том же месяце священник был арестован органами ОГПУ. Однако вскоре его освободили. Во время нахождения священника под арестом, 15 июня 1925 года, селян заставляют заключить договор с Рыковским революционным комитетом. В нем содержится свыше десяти пунктов обязательств со стороны верующих, в основном, политического характера. В том числе: не допускать «враждебных Советской власти или ее отдельным представителям» политических собраний, проповедей и речей, распространения антисоветских изданий и т. п. Никаких обязательств со стороны властей по отношению к верующим в этом договоре не было. И это не случайно, ибо сам договор «о бесплатном, бессрочном» пользовании храмом власти соблюдать не собирались. Это стало ясно спустя пять лет, когда на всем Северном Сахалине не осталось ни одной действующей церкви. Решениями местных исполкомов они были закрыты, а здания переданы «для устройства в таковых культурных очагов».

В 1929 году храм в селе Рыковское был закрыт, а вскоре преобразован в Дом культуры. В этом качестве он и существует до сих пор, являясь единственным церковным зданием, сохранившимся с дореволюционного периода на Сахалине.

Последний настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в селе Рыковское священник Александр Гневушев в 1929 году был снова арестован и обвинен в «антисоветской агитации». Отца Александра приговорили к трем годам лишения свободы. Срок он отбывал в концентрационном лагере в Приморском крае. В 1932 году был освобожден и вернулся домой, на Сахалин, к своей семье (у него было шестеро детей). Однако вскоре после возвращения был выслан в Юхтинскую трудовую колонию Дальневосточного края вместе с женой, дочерью и сыном. В 1938 году опять арестован, помещен в тюрьму города Благовещенска, осужден тройкой УНКВД по Дальневосточному краю «за систематическое проведение контрреволюционной агитации» и расстрелян. Двоих сыновей отца Александра, оставшихся с матерью на Сахалине, приговорили к 10-летнему тюремному сроку — они оба погибли в лагере. Третий сын как социально вредный элемент получил 3 года лагерей. В 1989 году отец Александр и его трое сыновей — Владимир, Петр и Николай — были посмертно реабилитированы. В настоящее время собираются материалы о жизни священника Александра Гневушева для предоставления в комиссию по канонизации.

РИА «Сахалин-Курилы».