Замкомандира по военно-политической работе с Сахалина: пробудить патриотизм можно в любом человеке

Первые БЗ

В этой должности в мотострелковом полку гвардейского армейского корпуса с Сахалина служит офицер с позывным «Алимыч». До СВО он отношения к армии не имел, однако на военную стезю ступил осознанно: «В январе прошлого года принял решение пойти на контракт. Это было не просто желание, а уверенность, что смогу быть полезным России-матушке в столь трудное время. Еще когда СВО только началась, испытал необычный прилив энергии. Потом так же было во время мобилизации, будто услышал слова: „Время пришло“. Хотя срочную и не служил, с детства было внутреннее чувство, что повоевать придется. Даже в разговорах с друзьями на тему „служил — не служил“ всегда говорил, что придет время — буду служить, с таким настроем я и жил».

За ленту доброволец попал стрелком штурмовой роты. Через какое-то время он прошел курс обучения и стал инструктором по тактической медицине. По возвращении с учебы Алимыча перевели в мотострелковую роту, из которой он отправился на свою первую боевую задачу.

«Один взвод наш зашел на закрепление в опорник, а мы должны были доставить им боекомплект и продукты. Вчетвером занесли, что нужно было, обошлось без потерь и ранений. А вторым рейсом группа, где меня старшим поставили, должна была доставить на позиции крупнокалиберный пулемет «Утес». Мы его разобрали на четверых и потащили. По пути познакомился с дронами-камикадзе — три или четыре штуки сбили за тот выход. По нам и миномет вражеский, и АГС работали, но мы шли вперед».

На одном из участков тяжелогруженые бойцы начали движение по траншее, но скорость от этого настолько упала, что Алимыч принял решение пойти поверху. Причем сделал это не из-за усталости, а после оценки обстановки.

«Противник уже понял, что мы по траншее идем. Поэтому, чтобы выполнить поставленную задачу и уцелеть, необходимо было максимально ускориться. Благополучно доставили пулемет и стали готовиться к возвращению. Нас враг видел и поэтому вел обстрел, вокруг всё горело — ВСУ применили зажигательные боеприпасы».

В какой-то момент Алимыч стал стрелять по очередному камикадзе, однако, когда тот был совсем близко, кончились патроны: «Смотрю, он в меня уже прицелился. Уже камеру его отчетливо вижу, прямо на меня идет. Прыгаю в сторону, и на мое счастье дрон врезался в бруствер окопа. Осколками не зацепило, просто оглушило и засыпало. Вася Магадан меня откопал, спасибо ему».

Когда опустились вечерние сумерки, «птиц» стало меньше, что было крайне благоприятным обстоятельством перед дорогой. Проводник, который был с группой, противился высокой скорости движения, с чем Алимыч был не согласен: «Важно было успеть до темноты, потому что от дрона с ночником укрыться очень сложно. Проводник нас постоянно останавливал. А на месте нельзя сидеть! Висит наблюдатель — и пусть висит, мы его из вида не теряем. На случай если дрон со сбросом, то по нему спокойно отстреляемся».

Собрав образцы трофейного вооружения для передачи командованию, Алимыч отправил группу и сам пошёл замыкающим. Не все в группе понимали важность быстрого движения, пытаясь замереть и спрятаться, как только слышали приближение дрона-наблюдателя. При этом существенно возрастал риск сброса — по неподвижной цели вражеским операторам БПЛА работать проще. Путь группы проходил по местам, где практически не было укрытий, поэтому единственными способами защиты оставались стрельба по дронам и высокая скорость движения.

«В итоге проводник нас остановил на участке, где было несколько деревьев и сохранился фрагмент траншеи. Около часа там прятались, а коптер над нами кружил — видимо, враг предполагал, что мы где-то там, но места не знал, иначе миномет бы заговорил. Как ушла „птица“, мы перебежали в следующую лесополку, где встретились еще с одной группой, и образовалась толпа».

Проводник тогда принял решение пропустить другую группу вперед и для создания интервала переждать, укрывшись от наблюдателя. Вражеские квадрокоптеры бросали в лесополосу гранаты, но мимо, потому что делали это наугад. Но когда под дерево, где сидел Алимыч, прибежал ещё один человек из другого подразделения, стало понятно, что надо срочно менять местоположение, потому что укрыться там вдвоём было невозможно: «Только об этом подумал, только шевельнулся, голову приподнял и увидел вспышку. Крови из ушей не было, но я ничего не слышал и не понимал сначала. Меня оттащили, осмотрели — опять повезло: ни одного осколка. В себя пришел только на перевалочной точке, где был блиндаж. Вот так первая моя боевая задача и закончилась. Можно сказать, успешно».

Личный пример

По прошествии времени командование батальона направило Алимыча на переподготовку для назначения на должность заместителя командира роты по военно-политической работе. Определенную роль в таком решении сыграли его достижения с гражданских времен: диплом о высшем образовании, а также руководящие должности в послужном списке, включая пост главы администрации одного из сахалинских сел.

«Если брать специальные знания по профессии, они мне здесь не пригодились. Ни финансы, ни агрономия. А вот если брать навык руководства, то он оказался полезен».

Алимыч в семье не первый замполит. Дед офицера по отцовской линии тоже был политруком, участвовал в Великой Отечественной войне и в 1941 году пропал без вести. Семейная история, гражданский опыт и солдатская служба на передке стали теми институтами, которые позволяют ему чувствовать себя уверенно в новом качестве и добиваться выполнения всех поставленных задач.

«Самым главным считаю прививать бойцам любовь к Родине, понятно объяснять задачи СВО и формировать у них стойкую патриотическую позицию. Вопреки расхожему мнению, что людей старше тридцати лет поздно воспитывать, уверен, что эта работа всегда полезна. Например, человеку еще пятидесяти лет нет, а он четверть века в лагерях провел. Так получилось, что мы с ним вместе на войну приехали. И даже в таком возрасте он на моих глазах изменился».

Алимыч осознает, что волшебных слов для перевоспитания бойцов не существует в природе. При этом он знает методы работы, которые позволят добиться результата. Первый в этом списке — личный пример.

«В боевых условиях все должно делаться на личном примере. Если ты командир — покажи, как нужно закрепляться, как заходить, как на этих позициях работать. Я уже водил людей на закрепление именно как замкомандира роты. Причем люди смотрят не только на то, как и что ты делаешь, но даже на твой настрой. Поэтому за собой всегда следить надо. Первая задача на этой должности у меня летом была. Группу завел успешно, еще некоторое время там с ребятами поработал».

Со своими бойцами Алимыч находится практически все время, за исключением ситуаций, которые требуют исполнения обязанностей замполита вне позиций, в основном это различные правовые аспекты. Когда он заходит на позиции первым, то вместе с воинами обустраивает командно-наблюдательный пункт, организуя подготовку территории и фортификационные работы.

На одном из взятых опорников были обнаружены тела погибших солдат. Видя некоторую растерянность и отсутствие у подчиненных особого желания готовить тела к транспортировке, Алимыч сам начал откапывать останки, и личный состав присоединился к своему замполиту. Позже все извлечённые тела были эвакуированы в тыл.

Во время тяжелых боев в районе села Ясная Поляна на южнодонецком направлении возникла ситуация, когда одна из групп отказалась идти на указанную командиром роты точку. Для уточнения обстановки к бойцам был отправлен Алимыч: «Пришел, спросил: „Задачу слышали?“ Да, говорят, слышали. „Идете выполнять?“ — спрашиваю. Нет, отвечают. „Ладно, — говорю, — давайте чаю попьем“. Посидели, поболтали, я снова вопрос задаю: „Ну что, я первый, вы — за мной. Идете?“ Алимыч, говорят, идем. И пошли. Да, не без потерь, но задачу мы выполнили. Парни достойно себя проявили, хотя до этого отказывались. Без личного примера на войне — никуда».

Профессиональный успех

Ободрить упавших духом людей, которые несколько месяцев находятся на передовой, непросто даже подготовленному и настроенному на успех офицеру. Поэтому случаи результативной работы по поднятию боевого настроя у воинов оставляют особенно приятные воспоминания: «Был эпизод такой: человек настолько приуныл, что был готов даже на самоубийство. Дело в том, что его ожидания от войны сильно разошлись с реальностью. Я вот, наоборот, ждал от фронта больших трудностей, чем те, с которыми столкнулся. Но не у всех, к сожалению, так. И в беседах с этим парнем, а я всегда больше слушаю, чем болтаю, начали повторяться жалобы на неудовлетворенность действительностью: в семье у него проблемы, и все подряд виноваты, кроме него самого. Поговорили, помог сформулировать, чего он вообще в жизни своей хочет добиться, и оказалось, что счастье — в его собственных руках, а все преграды на пути вполне по силам преодолеть. И что вообще жизнь без испытаний — пустая и неинтересная, да и нельзя мужчине без борьбы, прежде всего внутренней, он от этого деградирует. Это не один разговор был, я целенаправленно с ним работал».

Усилия Алимыча не прошли даром. Ранее погрязший в унынии военнослужащий приободрился, изменив отношение к жизни и службе. Буквально другим человеком стал, что отметили его сослуживцы.

«Какое-то время мы не виделись, и тут встречаю его. Он навстречу с улыбкой: „Алимыч, братан, здорово, как дела?“, — рассказывает замполит. — Я был приятно удивлен, спрашиваю потом у других: „Это он только сейчас такой радостный?“. Сказали, что нет, всегда. Раньше он постоянно ныл, пытался отмазаться от задач. А тут шутить начал и буквально на любую работу стал вызываться добровольцем».

Известное выражение: «Хочешь, чтоб мир изменился, — поменяй свое отношение к нему» в очередной раз подтвердилось на примере этого пехотинца. Став бодрым и жизнерадостным, он начал жить по-новому и проявил себя как отважный воин. За успешное выполнение поставленных задач был отмечен наградами.

Позже бойца перевели в другую роту, но Алимыч продолжал интересоваться его службой. Воин показывал пример инициативности и добивался результатов даже при выполнении сложных поручений. Дважды был ранен и оба раза писал рапорт о досрочной отправке в подразделение.

Прекрасное далеко

Являясь непримиримым оптимистом, пехотный офицер видит будущее исключительно в положительном ключе. Причем ожидания есть только по глобальным событиям: «Что касается личного, то планов особо не строю. В последнее время живу одним днем. И все равно — жду хорошего. Мне по-другому просто нельзя: я сын Веры, родной брат Надежды и Любови, родители с душой подошли к выбору имен моих сестер, — смеется Алимыч. — Все будет лучше, чем было. На вопрос „Как дела?“ всегда отвечаю одинаково: „Все лучше и лучше“. И так оно у меня и идет. Такой настрой не сразу появился — после сорока лет уже. Так и живу. И пусть вокруг напряжение возрастает, какие-то неприятности даже происходят, но я все равно буду жить все лучше и лучше. И подчиненные, кстати, это видят. Вот тебе и личный пример: не только в делах, но и в настрое».