Фанат своего дела: артист Чехов-центра Виктор Крахмалев — о трудностях, мечтах и секретах успеха

— Кто он Виктор Крахмалев? 

— Самый обыкновенный, даже скучный. Мы обычные люди, едим обычную пищу, занимаемся повседневными делами.

— Виктор, расскажите, есть ли у вас хобби?

— Да, я очень люблю винил. Уже как год — это мое любимое увлечение. Собираю виниловые пластинки, слушаю их и даже вылавливаю редкие экземпляры. На данный момент это мое основное увлечение.

— Значит, поклонникам лучше дарить не конфеты, а пластинки?

— Это было бы неплохо. Но самые ценные подарки от зрителей — это, конечно, их внимание во время спектакля. И, конечно, отключение телефонов. Это было бы лучшим подарком, если бы во время спектакля не звонил телефон.

Это помогло бы полностью сосредоточиться на спектакле, без отвлекающих факторов. Например, когда идет какая-то тихая и серьезная сцена, телефон очень выбивает из этой атмосферы. Поэтому лучше выключить.

— Как вам удается вживаться в роль? Например, есть актеры, которые полностью погружаются в образ и проживают жизнь своего персонажа, словно свою собственную. А есть те, кто просто отыгрывает роль и продолжает жить своей жизнью. К какой категории вы себя относите?

— Каждый артист по-своему уникален. Все зависит от задач, которые ставит режиссер в спектакле, и от того, насколько спектакль является «наигрышным».

Как и все профессионалы своего дела, мы владеем неким особым искусством, которое помогает, так сказать, «не сойти с ума», и не переносить все, что мы делаем на сцене, в личную жизнь, домой. Мы учимся четко разграничивать эти две грани — работу и личную жизнь, чтобы они не пересекались.

Что касается вживания в роль и создания образа, то это и есть наши репетиции, которые длятся от знакомства с режиссером до премьеры.

В этот период происходит формирование образа, персонажа, человека. Иногда режиссер ставит задачу проживать роль долго и подробно. Не хочется раскрывать все секреты актерского мастерства, ведь театральная магия должна оставаться тайной для зрителя. Зритель должен видеть только конечный результат. А то, как он достигается — через боль, слезы и истерики — он, наверное, не должен знать.

— Что объединяет персонажей, созданных Виктором Крахмалевым?

— В каждом персонаже, которого я играю, есть частичка меня. Где-то она больше, где-то меньше, но она есть. Это неизбежно, ведь мы все живые люди. Я считаю, что невозможно не привнести что-то от себя в героя. У каждого из нас свой уникальный жизненный опыт, и именно на его основе складывается характер персонажа.

— Есть ли у вас роль, которая вам особенно удалась? Или, может быть, есть роль, которая давалась с большим трудом?

— Каждая роль уникальна и по-своему сложна. Иногда сразу понимаешь, как действовать, словно видишь своего персонажа на сцене. А порой необходимо приложить усилия, чтобы создать образ, словно вылепить его из глины или отсечь лишнее, как камень. Наша профессия каждый день открывает новые горизонты, и за один месяц можно прожить несколько разных жизней.

— Есть ли роли, которые вы исполняете на автомате, не вникая в процесс?

— Думаю, такого не бывает. Хотя есть спектакли, в которых я играю довольно часто, но если действовать автоматически, можно упустить самый важный момент — создание жизни здесь и сейчас.

Театр отличается от кино тем, что зрители приходят к нам, чтобы увидеть, как герои решают проблемы здесь и сейчас. Они хотят увидеть, как они находят выход из различных ситуаций. Если бы герои действовали на автомате, то сложно было бы назвать это театром.

— Как вы выходите к зрителям? На вас устремлены десятки, сотни глаз.

— Это всегда очень волнительно. Просто со временем я научился  не бороться с этой тревожностью, а использовать ее как своего союзника. Тревожность помогает мне лучше понять своего персонажа и лучше сыграть спектакль.

— А с годами это волнение не проходит?

— Конечно, нет. Особенно если случаются длительные перерывы. Наверное, это правильно, ведь когда ты переживаешь, значит, живешь. Тебе небезразлично то, что ты делаешь, а значит, подходишь к этому ответственно.

— Стать актером — это мечта с детства?

— Я был в народном театре, когда учился в институте. Мне тогда это так понравилось, и я подумал, что стоит связать свою жизнь с этой профессией. И вот спустя десять лет я не разочаровался в своем выборе.

— Насколько мне известно, вы получали образование по совершенно другой специальности.

— Да, я учился в Тихоокеанском государственном экономическом университете (ТГЭУ) и активно участвовал в общественной жизни вуза. Играл в КВН и так далее. Учился я плохо, особенно с трудом давалась математика, несмотря на то, что я изучал программирование и прикладную информатику в экономике.

Благодаря общественной жизни я смог доучиться до третьего курса, но так и не получил диплом. В какой-то момент я понял, что хочу изменить свою жизнь и заняться чем-то новым. Мои родители поддержали меня в этом решении. По большей части это была инициатива мамы — купить билеты и поехать поступать в другой город. Я безмерно благодарен им за поддержку, они уже столько лет остаются моими самыми преданными фанатами.

— Что говорят родители?

— Мне безумно нравится обсуждать с мамой спектакли. Она у меня учитель русского языка и литературы, поэтому мы всегда находим общий язык. Ей интересно узнать мое мнение о спектаклях и материале пьес. А мне интересно послушать ее, как школьного учителя, о том, что она рассказывает на уроках. Вот так мы дискутируем иногда.

— А вы когда-нибудь расходитесь во взглядах?

— Всегда. Я очень критично отношусь к своей работе, и мне крайне редко нравится то, что я делаю на сцене. А вот ей, наоборот, нравится.

— Виктор, расскажите, как вы учите такие объемные тексты?

— В зависимости от материала, иногда он запоминается сам собой. Когда ходишь по сцене, запоминаешь мизансцены, и то, что делает персонаж, запоминается как бы само собой. Все это происходит благодаря действию. А иногда проще прийти домой, почитать текст, может быть, выучить его и выйти на сцену. Все зависит от задач, которые режиссер ставит перед спектаклем. У каждого свои методы работы.

— А если, например, забыли текст? Что тогда делать?

— Бывало и такое. От усталости или какой-то напряженности. Бывало, что и текст забывался. Никогда не забуду, когда была премьера спектакля «Собачье сердце». Что-то я тогда так сильно переволновался и почти 2/3 странички вымарал текста, но мои коллеги меня подхватили и вроде бы никто ничего не заметил. Всякое бывает. 

— Недавно  прошла премьера спектакля «Саня, Ваня, с ними Римас». Не могли бы вы рассказать о своем персонаже?

— Он семьянин и чертовски красив (смеется — прим. ред.). Персонажи — простые люди из деревни. Они любят друг друга и ценят жизнь. Однако к сожалению, в их жизни сложились обстоятельства, которые привели к разлуке — война.

— Давала ли вам мама какие-нибудь советы по поводу вашего нового спектакля? 

— Мы уже люди взрослые, чтобы за советами обращаться, тем более профессии у нас разные. А вот спросить, что было у родителей в детстве — довольно интересно.

Вообще, мне бы хотелось посвятить персонажа Петра Рудакова, которого я играю на сцене, своим родителям. Вероятно, многое в этом образе взято из их рассказов о деревенском детстве.

— Как вы думаете, чему современному зрителю стоит у них поучиться?

— Пожалуй, самое важное — это умение любить. У людей того времени этому можно поучиться. Сейчас мы больше ориентированы на создание комфорта вокруг себя, но при этом забываем о том, что нас окружают любящие люди. Мы забываем о том, как важно ощущать любовь и доброту.

Очень интересно замедлиться и погрузиться в другой ритм жизни. Сейчас мы постоянно куда-то спешим и не замечаем ничего вокруг — ни людей, ни обстоятельств, ни событий. А здесь все тихо и спокойно.